Сибирские огни, 1965, №10

редко уже где мелькнет костылек, а потом и вовсе растворятся, ис­ чезнут... — Да... наверное... — ...Люблю, когда вот так, два слоя облаков: верхний высоко- высоко... — А нижний загородит его на миг — и вновь глубина. И солнце!.. Повернувшись на бок, она прямо посмотрела на Федора. Он отве­ тил таким глубоким, радостным взглядом, что совсем захмелела от до­ верчивой теплоты, исходившей от него, и ужаснулась, как могли они с отцом так ошибаться. Снова подбирался вечер. Явившийся Соловьев потребовал, чтобы Дина слезла со своей Камчатки. Кто-то встал, освободив ей место. Мо­ жет быть, тот майор. А может, еще кто. Она села против Федора. Голос Соловьева шуршал рядом, почти не достигая сознания. — Ну ладно, Тедди,— не унимался он,— ты все-таки скажи, какая нужна девушка, чтобы годилась тебе в жены? У меня в Москве много знакомых! Федор глядел на Дину: — Во-первых... должна все понимать и чувствовать. И даже... э, терпеть не могу вяленьких! И волосы хочу — черные, легкие. А глаза темные. От волненья чтоб зеленели. Овал лица — строгий, кожа мато­ вая. смуглая, рот — рот хороший! — Это он произнес убежденно и одо­ брительно.— Движенья... — Подожди, подожди,— сметливо засмеялся Соловьев,— по-мое­ му, тебе и двух недель не понадобится! Может... сегодня и свадьбу сыграем? Дина скованно улыбалась. — А вдруг,— пряча за шуткой тревогу и просительность, отозвал­ ся Федор,— невеста несогласная? — Как можно! — воскликнула она в тон — и смешались волнение и желанье не уступить в игре.— У меня... у меня даже сыщется для такого случая... бутылка молока! Тогда-то и появился документ с лихим заголовком «Брачный кон­ тракт». И они распивали молоко, закусывали хлебом, выкрикивали тосты и пели: «Три танкиста, три веселых друга». Все купейное населе­ ние очень старалось, хор оказался мощным, им даже в стенку стучали. И лишь единственный изъянец допустили в обряде (а Дине, зна­ чит, дано было и этак прочувствовать его значение): никто, ни разочка не крикнул «горько». Видно, даже Соловьев понимал деликатность происходящего. И его, казалось бы, откровенный намек: «Пора, друзья, молодых одних оставить»,— прозвучал всего очередным балагурством. Хотя и подчоркнулся внушительно двинутой дверью. ...Тусклая лампочка напрасно посягала на темноту под верхними полками. _ Ну,— сказал Федор после того, как Дина стала путать стук колес и собственного сердца,— посидим рядом, что ли? Дина сжалась. Было бы кощунственно, если б что-нибудь началось сейчас. Рели бы только посмел он! Но он спросил приглушенно: Неужели на этом все оборвется^* Неужели можно вот так рас­ статься? Дайте мне адрес, Дина.— И повторил, прислушиваясь:— Ди-на. С непонятным, щемящим торжеством заплясали мысли: «Адрес дать? Адрес? Общежития, где тринадцать человек в комнате? А не распи-