Сибирские огни, 1965, №10

гепатита — конечно, неуютно на свете, если твое пятнадцатилетнее уменье, бессильно перед обнаглевшим недугом, однако... — Опять не на месте! Говоришь, говоришь — как об стенку! — го­ лос срывался, когда собирала ребячьи шапки, рукавицы, шарфы. Ле­ тели ботинки, гремело ведро. Пронесясь мимо столовой, полыхая жаркой усталостью, Дина Гри* горьевна видела, как Рудаков поднял и повернул выжидательно голову и — снова шелестнула страница. Она нарочно начала с его угла. — Ноги ты можешь подобрать? Ну? — раздражение нарастало, потому что ни дети, ни он, ни она — никто не был виноват в окаянной необходимости нагибаться и разгибаться, когда внутри все тряслось. — Посмотри сюда, Динь, вот страшно,— Рудаков, выловив ее ру­ ку за креслом, заставил подняться, притянул к себе. Это он умел — насмешливо и ласково сдвинуть в сторону сумятицу в ней. И сейчас, оттопырив недовольно губу, отведя мокрой рукой при­ липшие ко лбу черные пряди, она, тяжело дыша, через его плечо по­ глядела на фотографию в нижнем углу страницы. Под лампой глянцево отсвечивали белым тесные ряды скелетов. Впрочем... у иных наблюдалось подобие прически и даже смущения. Да это живые! То есть, люди, но... Дина Григорьевна содрогнулась: смел же кто-то сделать т а к о е из людей! Надпись под фотографией мелко рябила: «Пусть те, кто выпустил на свободу палача Хоппе, вспомнят недалекое прошлое...» Дина села на ручку кресла. — Хоппе был комендантом в Штутгофе, в лагере смертников. А эти вот уцелели,— встряхнув страницей, Рудаков кивнул на верхний снимок, который Дина сначала не приметила.— Узнали, что в Федеративной Германии Хоппе выпустили на свободу, и возмущаются. Письмо их, ви­ дишь? «Живым от имени мертвых!» Дина Григорьевна взяла журнал. Ближе, ближе. Шестеро мужчин«сомкнулись в едином пожатии. Ше­ стеро мужчин клялись. Заверяли друг друга. А может — страну. Народ. А ну, еще ближе и — чуть дальше. Пятеро расплывались. Оставалось большое нахмуренное лицо, обращенное прямо к ней,— смелое и стра­ дающее... Глаза прикрыты, глаза — в прошлом. Но если убрать склад­ ку на лбу, получится просто задумчивое лицо. И вдруг эти чуть разве­ денные раздумьем твердые губы... И эти руки... Конечно же!..— Она рас­ терянно взглянула на Рудакова. Он сказал почти весело: — Это не твой Мезенцев? — A-а! Подумай только!— Дина пересела с журналом на ди­ ван, чувствуя, как что-то бьется в ней — не сердце, а где-то в горле, что ли? Ну да, вот и подпись: «Федор Федорович Мезенцев, доктор биоло­ гических наук, профессор, лагерный номер Штутгофа 24718». — Подумай только — доктор биологических наук! — Двадцать четыре тысячи семьсот восемнадцать...— Рудаков по­ кусал губу.— Сколько их было? Десятки тысяч живых скелетов! А сколь­ ко повешенных, расстрелянных, умерших от голода! — Да, да,— Дина Григорьевна опустила лицо. Он всегда видел главное, ее Рудак. А может... Нет, нет, не такой че­ ловек Рудак. Хранится же у нее тот странный документ, а он никогда, ни единым словом!., И все же мельком взглянула: Рудаков пил чай, ду­ мал о чем-то.