Сибирские огни, 1965, №9

— Совсем, что ли? Может, нет? — Совсем. — Тьфу! — Кондрат выругался.— Пошли к отцу. * * * Емельян Спиридоныч лежал на печке — нездоровилось. — Егорка Маньку убил,— с порога объявил Кондрат. — Ныть! — строго сказал отец.— Орешь чего ни попадя! Как убил? — Убил. Совсем. Егор сел на припечье и стал внимательно рассматривать головку своего правого сапога — точно речь не о нем шла, а о ком-то другом, кто- его не интересует. Емельян Спиридоныч легко прыгнул с печки, натянул сапоги. — Иде она теперь? Егор качнул головой. — Там. — Ну-ка... мать!.. Михайловна стояла тут же — ни живая ни мертвая — смотрела на своего младшего. — Пойдешь со мной,— велел Емельян Спиридоныч.— Молоко иде стоит у вас? — Там,— опять е я л о кивнул Егор. — Никуда не выходить. Пошли. Смелей гляди, старая!.. — громко, как будто даже весело говорил Емельян Спиридойыч.— С убивцами живешь!.. Обормоты... Мать с отцом ушли. Когда за ними закрылась дверь, Егор зачем-то поднялся. — Сядь,— сказал Кондрат. Егор сел. Кондрат напился воды, вытирая ладонью подбородок, сказал: — Теперь держись: лет десять вломают, если до смерти зашиб,— Вытащил кисет, стал дергать затянувшийся узелок веревочки.— Рази ж так можно бить! Егор молчал. На его лице было тупое безразличие и усталость. Хо­ телось даже спать. Кондрат развязал, наконец, кисет, свернул цигарку. — На покури. Егор машинально протянул руку. Кондрат поднес ему горячую спич­ ку. Прикуривая, Егор ясно увидел вдруг маленького Ваньку, протянув­ шего к нему руки, и сразу в груди огнем вскинулась резкая, острая болы Он встал и пошел к двери. Кондрат сзади облапил его. — Кудда ты?.. — Пусти. — Нельзя туда. Егор сдался. Кондрат стал у двери. Объяснил еще раз: — Сейчас нельзя туда. Сперва узнать надо. Егор сидел, уронив на колени руки, бессмысленно смотрел на них. — Чего уж раскис-то так? Помрет, надо уходить... Есть такой законг побыть сколько-то лет в бегах — все прощается. У отца в горах знако­ мые... ни один черт не найдет. «Почему у нас так получается? — через пень-колоду,— пытался по­ нять Егор, не слушая брата.— Почему нас не любят в деревне? Зачем