Сибирские огни, 1965, №9

Кузьма посмотрел ка Марью... Она тоже смотрела на него. — Пропали, Кузьма,— одними губами сказала она. Кузьма вскочил и бросился догонять Елизара. На улице было темно. Кузьма огляделся... Наклонился, увидел си­ луэт Елизара. Тот ушел уже далеко. Кузьма кинулся за ним. Елизар — слышно было — остановился, потом тоже побежал, не ог­ лядываясь. Черт его знает, чего он испугался, о чем подумал. Догнал его Кузьма только около сельсовета. — Тебе чего надо?! — заорал Елизар.— Эй, люди!!.. — Не ори. Пойдем в сельсовет. — Тебе чего от меня надо? — Елизар с перепугу обнаглел. Кузьма вытащил наган, и Елизар затих. — Пойдем в сельсовет. Пока подымались на крыльцо, молчали. В сельсовете разговаривали впотьмах, стоя. — Как ты узнал, что я... там? — Жена твоя сказала, Клашка. — Кто-о? Да откуда она-то... — Это уж я не знаю. Это вы сами разбирайтесь. — Ладно... Теперь так: если ты хоть кому-нибудь скажешь, что на­ шел меня... там, то... — А какое мне дело до вас? Сами накобелили, сами и разбирай­ тесь. И нечего тут угрожать. За угрозы тоже можно ответить. — Елизар, прошу тебя по-челозечески: молчи. — А то угрожает, пужает! Ишь ты!.. Молод еще! Еще сопляк! Елизар опять осмелел. — Елизар, еще раз тебе говорю... Я не угрожаю, я тебя на самом деле пристрелю, если скажешь. Не говори никому. Ведь разнесут, чего сроду не было,— что у ней за жизнь пойдет. Не за себя прошу, Елизар. Пожалей бабу. Не говори, Елизар. Это я виноват — зашел просто... Про­ сто так зашел, и все. — Я сказал: не мое это дело,— Голос Елизара несколько потеп­ лел.— И нечего меня просить. Отдай патроны. — Завтра отдам, утром. Честное слово, отдам. Сейчас не могу. Ладно? — Ладно. — Дай руку.— Кузьма брезгливо пожал широкую потную ладонь и пошел из сельсовета. «Скажет или не скажет?» — мучился он, шлепая впотьмах прямо по лывам. «Если скажет — будет горе. Откуда Клавдя-то узнала, что я там? Видел кто-нибудь?..» Огня у Марьи не было. Кузьма взошел на крыльцо, споткнулся обо что-то, вздрогнул. На ­ клонился — лежит его шинель, рядом — фуражка. Постучался. Никто не вышел. Изба мертвая. Еще постучал — ни звука, ни шороха в избе. Кузь­ ма постоял немного, оделся и пошел домой. Шел и мычал от горькой оби­ ды и отчаяния. Вспомнил, как он весь день сегодня то ругался с кем- нибудь, то бегал, как дурак, по деревне за другимдураком, то злился, то радовался тоусливо... Еще впереди — Клавдя, Егор и, наверно, вся деревня. Страшно было за Марью. Страшно подумать, что с ней будет, если Елизар или Клавдя разнесут по деревне грязный слух. Дома горел огонь. Кузьма толкнулся в дверь — заперто. Постучался. Избная дверь хлопнула, кто-то постоял в сенях... Потом скрипучий голос: — Кто там?