Сибирские огни, 1965, №9

народы мира обличали зверства. Нет, не за тем всё это, чтоб теперь, с тяжелым стуком приходя к нам на дом, гулял полупроводниковый зверь по нашим душам, как по автострадам. Век Ленина идет, Двадцатый век. Нагроможденья зла он опрокинет. Повсюду торжествует Человек над грозною, над варварской стихией! ОДИННАДЦАТАЯ ГЛАВА Маховиков! t Вот этот миг настал! Маховиков! Спасите наши души! На белый сверток боли и холста наведена рентгеновская пушка. Бежит стрела зеленая по кругу. Летит грозы невиданный раскат над тишиной. Под аккуратной трубкой сейчас начнется ядерный распад. Чёт или нечет? Жить или не жить? Сейчас, пуская в дело установку, сто тысяч «за» и «против» разрешит твой палец, нажимающий на кнопку. Итак, безмолвный миг пред рубежом. Расчет и совесть. Мужество. Решимость. Три жизни разделятся, как ножом, на «до» и «после» этого нажима. Жизнь мальчика с твоей, Маховиков, в секунды эти навсегда сроднится. Иди ж, Маховиков, наперекор запретам, и стихиям, и границам! Жизнь девушки. Текла светло, легко. И вот рубеж. Идет проверка кровью! Она пришла к тебе, Маховиков, чтоб разделить с людьми свое здоровье. И жизнь врача.