Сибирские огни, 1965, №9

ДЕСЯТАЯ ГЛАВА Как океан, людской безбрежный мир един от Хиросимы до Сибири. На «ТУ* летит на родину кумир, любимец гематологов Ковширин. Он задремал... Турбины ли гудят, тайфун ли над далекой префектурой?.. Трагичные «журавлики» летят вокруг седой, как пена, шевелюры. А между тем на тихом островке, в стволах таится адское устройство. И день и ночь рука на рычаге всё ожидает с тайным беспокойством, когда дойдет за тридевять широт сюда сигнал заморских олимпийцев: с богоподобных, замкнутых высот благословят владыки на убийство,— грибообразно облако взойдет над розоватым серпиком атолла. ...Над облаками виснет самолет. Недвижно дремлет в кресле гематолог. В салоне комфортабельном ему привиделись вдруг всадники в погоне, мечети самаркандские в дыму, в песках от солнца слепнущие кони. Ножи сверкают,— падают врачи, в смертельном вздохе воздух ртами ловят. По кишлакам несутся басмачи — в двадцатый век послы средневековья... Глотает часовые пояса «Ту-104» — дивный символ века. И жизнь — за полосою полоса — проходит перед взором человека. ...Что можно сделать? — обходя барак, комиссия унять не в силах дрожи: на ржавых крючьях в темных бункерах находят клочья человечьей кожи. Вот мыло, что наварено из тел, тюки волос и связки палок капо; вот каменный барак, где из детей тянули шприцем кровь — до малой капли. Дым над землею смрадный и густой... Под мощным лбом сдвигая гневно брови, слезу стирает Алексей Толстой, цопавший въяве в ад средневековья...