Сибирские огни, 1965, №9

Подобно пружине, сжимается время. В столице берет телефон академик. И голос чужой зазвучал издалека: — КоЕширина нет. Я вас слушаю, доктор... Стихии в эфире грохочут и свищут. Но врач с академиком истину ищут!.. Забыв, что устав не велит подключаться, связистка слушает их консультацию. Так двое, и третий, свидетель случайный, вникая в проблему, преследуют тайну... Вопросы профессора. Страстность рассказа. То гибель, го жизнь в вулканических фразах: — Рентген... Костный мозг... Югославы в Париже.. Цветущий лейкоз... Безнадежно... Я вижу... Но опыт парижский и нам пригодится... Быть может, удастся чего-то добиться... Вопросы профессора — снова и снова. Он, очевидно, тоже взволнован. Вопросы, оценки... Точнее, точнее... И, кажется, небо немного яснеет. Решения нет. И недуг не излечен. Но дышится все-таки чуточку легче. Покинув кабину, у строгой колонны стоит человек и глядит отрешенно. ...Нет, все же сквозь тьму пробивается разум! Д а здравствуют музы сегодняшней связи! ...Но — время!.. — Постойте! — вдруг слышится звонко: — Постойте! То муза несется вдогонку! Светла человечность открытого жеста: — Послушайте, что вам ответил профессор? Что девушке этой он высказать сможет? — Вы знаете... думаю... справимся все же... — Я донор,— она говорит,— и готова. Позвать, позвонить мне, даете слово?!.. Почтовых уставов железные графы. Святая тревога ночных телеграфов...