Сибирские огни, 1965, №9

А мальчик погибал,.. По всем законам, доктор, молви глухо: — Родители, вы молоды еще... Врач невиновен... Не дошла наука... Болезнь сильнее... Мальчик обречен... В молчании, мучительном и долгом, непоправимо копится беда. Над крохотным медпунктом, над поселком, висит предгрозовая духота... Что, врач, не дюжит сердце от работы? Но выход есть, как выход есть всегда,— гудящие моторы вертолета зовут обратно. В бешенстве труда забыть про мальчика! Спасти других десятки, к которым благосклоннее судьба. Таков твой труд. Мой доктор, все в порядке! Пора лететь. А мальчик погибал от злой, полуразгаданной болезни... С каким решеньем подступиться к ней? И формулы к врачу в сознанье лезли — вся мудрость монографий и статей. И в хаосе различных точек зренья на суть недуга, в мире странных слов, метался вопль: — Спасите, Юрь Евгеньич! — И, встав к окну, молчал М аховиков- Так было утром. В полдень с вертолета он вынес на руках мальчишку. Внес его в больницу. Продолжал работать. Был молчалив в преддверье новых гроз. И грозы грянули. Ну, что же, встань пред ними! Стихий, твоя ли — чья сильнее власть? Какое ты оружие поднимешь, чтоб жизнь, как провод, не оборвалась?.. ...Весь день был поиск... Ночью взвился ветер. Но луч забрезжил в зыбкой пелене. И появилась надобность в совете, в немедленном вмешательстве извне — в минуты потрясающего страха за жизнь больного мальчика.