Сибирские огни, 1965, №9

— Сам суши...— Сашка лег, спрятав лицо в ладони. Кургашов присел, положил руку на Сашкину голову, сказал лас ­ ково: — Саша, послушайте... В горах бывают разные радиосюрпризы... Сашка тряхнул головой, и рука Кургашова упала на траву. Трава была мокрая от росы. — Что с ним? — пробормотал Кургашов. Игорь пожал плечами. Он стоял, обняв Ольгу. Кургашов спросил: — Ваши часы идут? Игорь повернул руку к огню: — Половина третьего... Скоро рассветет. Кургашов лег поближе к костру, где трава успела подсохнуть; вы­ тянулся; закрыл глаза. Звездные спирали поплыли перед ним, остано» вились и потонули в черноте. Он вспомнил большую ванную комнату с белыми и желтыми блестящими плитками на стенах; еще была там стеклянная полочка с разложенными на ней предметами. Ничего такого особенного и не было, только мыльница, зубная щетка, помада, еще несколько тюбиков и коробочек; но все это каждый раз волновало Кургашова, он боялся прикоснуться к этим вещам; они казались ис­ полненными своего необычного, таинственного значения... Еще там бы­ л а изогнутая труба отопления, от нее шел сухой жар... Он открыл глаза; свитер уже дымился; Кургашов повернулся к костру другим боком. Во рту все еще было горько. Сорвал травинку и сунул ее в рот. Разболелся палец; Кургашов начал рассматривать сло­ манный ноготь, и стало досадно,— надо ж было так упасть. Огонь утихал; он то прятался в угли, то снова появлялся над ними. Кургашов закрыл глаза. Он подумал о матери; почему-то увидел ее на базаре, как она идет утром вдоль ряда и выбирает мясо, сумка у нее под рукой; бойкая де­ вица в грязном переднике, розовощекая и горластая, подкладывает на весы плохие куски и уговаривает, добавляя нахально — «мамаша». Мать обиженно поджимает губы и не говорит ни слова, а потом медлен­ но поднимается к себе на четвертый этаж... Вытрет слезы суровым ку­ хонным полотенцем и сядет у окна; в городе жара, сутолока; в квартире прохладно и тихо; мать сидит у окна в старом своем халате, стянув его в талии, как девчонка, и смотрит на улицу, пока в кастрюле кипит... Снова появились галактики, они растягивались спиралями, а за ними уже начиналась пустота... Кургашов уснул. 12. НОЧ ЬЮ Ладони все еще были влажными. Кожа от воды стала дряблой, пальцы набухли. Сашка провел ладонями по небритым щекам — и сно­ ва замер. Не хотелось двигаться, не хотелось отнимать руки от лица. Чувствовал он себя плохо, отчего-то разболелся живот, тошнило. Ж и ­ вот изощрялся: боль медленно доходила до самых ребер и затем резко падала, и исчезала, и появлялась вновь. Лежать в мокрой рубашке бы­ ло противно.. Попробовать уснуть? Безнадежно... В голову лезет всякая всячина. Почему барахлит приемник? Может, и в самом деле диапазон вы­ летел. После такой аварии что хочешь вылетит. А может, уже все кон­ чено,— все, все кончено, и принимать-то приемнику нечего, станций нет; Земля замолчала, хватит... Только знай себе стучит автоматика на забытом островке; крутится магнитофонная бобина, разматывает плен