Сибирские огни, 1965, №9

гашов ловил себя на том, что ему становится чуть теплее... Потом за­ полыхал целый костер. Это Оля, подумал Кургашов; это, конечно, Оля. Он настолько замерз, что уже трудно было думать. Лишь какие-то от­ рывочные мысли. Или вдруг всплызали строчки из Гумилева: «Изыс­ канный бродит жираф...» Последний рюкзак. — Теперь вы, Саша. Прошу вас, не обсуждайте. Кургашов остался один; вода, казалось, кричала вокруг. А с бере­ гом связывала только веревка, она белела у ног, уходила в темноту и исчезала там... Кургашов стал смотреть вверх. Ночь была безлунная,, звезды усыпали все небо. Мы живем в спиральной Галактике, автомати­ чески подумал вдруг Кургашов. Затем повторил; наша Галактика — спиральная... Мигнул фонарик. Кургашов повел плечами, и по всему телу побе­ жал холод; медленно опустившись на колени и держась за веревку* Кургашов начал сползать в воду. Он ничего уже не чувствовал ни ру­ ками, ни коленями, и старался только делать все правильно: левую руку вперед, теперь правой перехватить веревку и снова левую вперед... Вода обожгла его и освежила. Камень под ногами оказался плоским и скользким, вода потащила Кургашова за собой, он потерял равновесие; наконец, ноги зацепились за выступ. Кургашов поднялся и стал дви­ гаться дальше. Сашка, сгорбившись, сидел у костра в одних трусах. Кургашов тоже разделся, подошел поближе; костер обжигал кожу*, н это было высшее наслаждение; он повернулся к огню спиной; теперь стала мерзнуть грудь, но это уже были пустяки. А сердце, подумал Кур­ гашов, а сердце! Хоть бы что... Удивительно. Откуда-то из темноты Ольга принесла котелок: — Хлебните-ка, Андрей Григорьевич! Горячая бурда отдавала и чаем, и кофе, и спиртом; видимо, Оля смешала все, что смогла. Он пил мелкими глотками. На дне остался осадок непонятного цвета, Кургашов попробовал его губами, пожевал; было горько, горячо и приятно. Он отыскал свои вещи, начал раскладывать их. Ничего сухого... Влез в мокрый свитер — от него пошел пар; вернулся к костру, взял с земли брюки, выжал и надел. Стало знобить, пришлось постоять у огня. — Саша,— спросил Кургашов,— а как там аппаратура? Сашка нехотя поднялся, исчез и вернулся с приемником. Покрутил ящик над огнем, сел и стал настраиваться. В светлый круг у костра вошел Игорь: — Я подтянул веревку... теперь она по крайней мере над водой. Что, работает эта штука? — Эта штука ведет себя подозрительно тихо,— заметил Кургашов. — Весь диапазон вылетел,— сказал Сашка.— Вот только... Он прибавил громкость, из ящика вырвался джаз и заплясал в такт с огнем; все молча слушали. Потом говорил тенор, потом запели девицы. — Цейлон? — ехидно спросила Ольга.— Реклама? — Цейлон,— пробормотал Сашка.— Реклама. Пел приятный, глубокий бас. Кургашову нравились такие настоя­ щие мужские голоса. Когда опять вступили визгливые девицы, Ольга взяла приемник из рук Сашки и выключила. — Подсуши его,— сказал Игорь.