Сибирские огни, 1965, №9

гуманность, сострадание. Д л я ф ашизма че­ ловеческая ж изнь представляла ценность лиш ь в той мере, в какой могла быть прине­ сена на алтарь первого среди «сверхчелове­ ков» — фюрера. А Митя из повести «Он упал на траву...» любит людей не вообще, а самых обыкно­ венных, тех, кто вместе с ним роет окопы. К огда он со своим другом Леш ей нашел- старый домишко, где можно было укры ть­ ся от осенней стужи, то их первое ж е побу­ ж дение — позва гь сюда все отделение и д а ­ ж е бойцов из других отделений, и того, и того, и того... К яростной ненависти, к страстному ан ­ тифашизму приходили по-разному. Ярость и антифашизм героев В. Драгунского более всего питала любовь к нашим людям , со­ страдание к беспомощному и болезненному ребенку, случайно встреченному на пере­ путьях войны. Этим героям как нельзя бо­ лее соответствует печальная и сдерж анная интонация, с какой ведется все повество­ вание. Но почему-то получается так, что и в повести В. Д рагунского и в «Армейской юности» К. Ваншенкина (обе вещи близки по своей тональности) словно бы затуш евы ­ ваю тся, сглаж иваю тся кое-какие явления и особенности, словно бы избранная интона­ ция не допускает наше нынешнее знание. Конечно, хорошо, что, скаж ем . К аторга из повести В. Д рагунского, явный бандит и м ерзавец поначалу, вдруг оказы вается смельчаком и благородным человеком. Хо­ рошо, только очень уж «вдруг», не успева­ ешь п о в е р и т Иногда упрощ ается не какой-нибудь один моментально «перестроившийся» характер, а целая полоса в нашей жизни. К примеру, в «Армейской юности» К. Ваншенкин го­ ворит: «По натуре своей мы действительно мир­ ные люди. Я никогда не встречал человека, кою ры й хотел бы войны: Но раз уж враг напал на нас, мы воевали». Верно, мы — мирные по натуре и у беж ­ дениям люди. Но когда нас вы нуж даю т, бе­ ремся за оруж ие и не отклады ваем его, не разгромив врага. Т ак мы воспитаны, таково наше мировосприятие. Но нельзя у тверж ­ дать, будто никто никогда не пы тался нам внушить другие взгляды . К ак раз в ту по­ ру, когда ф ормировалось наше поколение, были громогласно произнесены слова, про­ тиворечившие обыкновенной правде и всему тому, на чем мы стояли. На параде 1 мая 1939 года К. Е. В оро­ шилов заявил: «Наш народ... не только умеег, но и любит воевать»1. Мы, десятиклассники (вероятно, не мы одни), были смущены, растеряны, не могли взять в толк, в чем тут дело, до хрипоты спорили м еж ду собой. А чудовищную ф разу уж е подхватили, она зам елькала в газет­ ных статьях, в речах ораторов. 1 «Правда», 3 мая 1939 г., № 121 (7806), Возможно, К- Ваншенкин почему-либо запам ятовал о ней, возможно, его герой по­ чему-либо не слыш ал ее, хотя судя по «Ар­ мейской юности», он — паренек не темный. Короче говоря, возможны разные допу­ щения Но ни одно из них полностью не удовлетворяет. Д урн ая пам ять — слабое объяснение. Книга писалась в наши дни. И мы уж е не можем зависеть только от капризов соб­ ственной памяти, нам мало только тогдаш ­ него понимания, тогдашнего восприятия. - 1 ! * * К огда прислушиваешься к разговорам , что ведут между собой герои «Южных по­ вестей»1 К. Симонова и примыкающего к ним нового рассказа «Ж ена приехала...» (И з записок Л опатин а)», то, хотя в боль­ шинстве своем они очень уж не случайны, однако не оставляю т ощущения подстроен­ ное™ , нарочитости. П исатель удачно подо­ брал своих героев и тем оправдал специфич­ ность их размышлений, высказываний. Д аж е неверно сказать «подобрал». Он взял именно тех людей, которым могли прийти на ум именно такие мысли, людей, которые уж е в то время наты кались на некоторые проти­ воречия, несоответствия, ломали голову над загадкам и, разгаданными много лет спустя. «Южные повести» и рассказ «Ж ена при­ ехала. .» знаменательны прежде всего свои­ ми главными героями, чьи имена вынесены в названия или подзаголовок. Э т о— член Военного Совета армии, обороняющей Крым, дивизионный комиссар П антелеев, военком стрелкового полка, дерущегося за Одессу, батальонный комиссар Л еваш ов и военный журналист Лопатин. Люди, несхожие по своему складу и своим биографиям, они чем-то сближ аю тся в нашем сознании. Чем же> Они счиiают, что для выполнения бое­ вого приказа или редакционниго задания надо дум ать хотя бы чуть дальш е рубеж а, обозначающ его, если пользоваться армей­ ской терминологией, ближ айшую и даж е последующую задачи. И думают. В грани­ цах своего времени, своих возможностей, в условиях неудачных оборонительных боев первых месяцев войны Это наше время потребовало как раз т а ­ кого рода не совсем традиционных героев военной прозы. Когда капитан Рюмин из повести «Уби­ ты под Москвой» не сумел примирить слу­ чившееся со своими идеально-нормативными представлениями, он застрелился. Когда ди ­ визионный комиссар П антелеев не смог слу­ чившееся привести в соответствие с элемен­ тарными армейскими и тактическими нор­ мами (ну, хотя бы застави ть командиров 1 Эти повести впервые опубликованы в 1957 г. п ж урнале «Москва», но писателт продолжал над ними работат» и заверш ение такой работы дати­ ровал 1961 годом. Это и дает сснование рассмат­ ривать их среди произведений военной прозы по­ следних лет. ш