Сибирские огни, 1965, №9

ежой труппе М арии Рамбер. Там артистка в этой сцене натуралистически подчеркива­ ла патологические детали в сумасшествии Ж изели (растрепанные волосы, искаж енная мимика, неестественно аффектированные движ ения). Неприятно и... неэстетично. В исполнении. Зиминой нет и намека на соблазнгельные в данной ситуации лож н о­ драматические приемы. Артистка избегает преувеличенной вы ­ разительности, оставаясь и в этой сцене сдерж анной и поэтичной. Не менее интересна в «Жизели» и Кру- пенина. Через весь спектакль проносит она драгоценное чувство любви героини к Аль­ берту. Такое искреннее и простодушное, это чувство приобретает трагические ноты в сце­ не сумасшествия. Ж изель стала виллисой. Хрупкое существо, в легком белом платье, с белым венком на голове, она, почти как бесплотное видение, то появляется, то исче­ зает перед Альбертом на кладбище. В дви­ ж ениях ее, мягких, элегичных,— тихая пе­ чаль и ласка. Но вот виллисы во главе с Миртой — повелительницей решают погубить Альберта, заставляя его беспрестанно танцевать. И Жи- зель-Крупенина, вступаясь за любимого, вдруг становится решительной и смелой. Она самоотверж енно закрывает собой Аль­ берта, умоляет Мирту сж алиться над ним, и снова танцует с ним. своей любовью, своей волей поддерж ивая силы юноши. Тихое удов­ летворение ощущаем мы во всей фигуре Жизели, застывшей возле леж ащ его н а'зем ­ ле Альберта, но спасенного от кары вол­ шебниц. Всепрощающую любовь и ласку излу­ чает Жизель-Крупенина, расставаясь с юно­ шей. * * Ж «Каменный цветок» С. Прокофьева, рож ­ денный балет мейсгером Ю. Григоровичем вместе с художником С. Вирсаладзе в Л е ­ нинграде, явился значительным качествен­ ным итогом в развитии советского балетно­ го театра. Новаторство Ю. Григоровича не ото­ рвано от лучших традиций классической хореографии, оно только развивает эти тра­ диции. И главная из них'— это доверие к танцу в балетном спектакле, доверие к не­ истощимым богатствам его образной выра­ зительности. Только танцем, его средствами раскры ть сюжетные конфликты, характеры героев, их чувства и мысли — так опреде­ ляет свою задачу постановщик-балетмей­ стер. Замыслы балетмейстера, композитора и художника сливаются воедино в необычай­ но выразительном образе спектакля, соз­ данного по мотивам уральских сказов Б а ­ ж ова. Именно по мотивам, ибо авторы и не претендуют на дословный перевод баж ов- ских сказов на язык хореографии, создавая необычайно интересное и совершенно сам о­ стоятельное художественное произведение. В Новосибирске авторы отредактировали первую постановку, обогатив спектакль ин­ тересными находками. Встреча новосибир­ ских артистов с Григоровичем раскрыла но­ вые стороны мастерства солистов и всей балетной труппы и, конечно, Зиминой и Крупениной, которые с увлечением стали работать над интереснейшим образом Хо­ зяйки Медной горы. П артия Хозяйки, сочетающая классиче­ ский танец с элементами акробатики, очень сложна по технике. Но нигде не превра­ щаясь в самоцель, техника служ ит здесь наиболее яркому выявлению образа ска­ зочной ящерицы — гордой и своенравной Хозяйки Медной горы. Лидия Крупенина танцует эту партию с привычной ей удивительной легкостью. М а­ ленькая хозяйка горных сокровищ — она сама их олицетворение. Увлекая Д анилу, она щедро раскрывает перед ним свои бо­ гатства. Таинственно многообразие природы в ее танце, то широкими пролетами зап о л ­ няющем всю сцену, то мелькающем в быст­ рых и острых поворотах. Артистка проникновенно сочетает в об­ разе его сказочность и реальность. Она меньше хозяйка и больше ящерица — за га ­ дочная и юркая, бы страя и изящная, спра­ ведливая и нежная. Она, смеясь, р асправ­ ляется со злодеем Северьяном, защ ищ ая Катерину, смело идет на соревнование с ней и, удивленная, отступает перед силой боль­ шой человеческой любви. Татьяна Зимина в этой ж е роли раскры ­ вает разные стороны обличья своей герои­ ни. Вот она змеевидной ящерицей обви­ вается вокруг Д анилы , вот величественной и уверенной в себе хозяйкой ведет его в царство камней, и... вот, протянув к нему руки, зовет к себе уж е не ящерица, не Хо-