Сибирские огни, 1965, №9

— Разве думал, что так получится!.. — Знамо дело. Да уж так оно, видно... А вот хуже, что Егорка ушел. Ему, гаду, башку надо бы отвернуть. Теперь не найдешь... 21 Егор слез с вышки и стал собираться в дорогу. Гринька сидел на завалинке. — Как теперь в деревне-то? — спросил он. — Ничего,— откликнулся Егор, зашивая несмоленой дратвой лоп­ нувшую подпругу. — Отпахались? — Мгм. Гринька задумался. Долго молчал. — А ты чего дернул оттуда? — Надо. — Какой скрытный! — Гринька засмеялся хрипло. Егор поднял голову от подпруги, посмотрел на него. — Выкладывай,— сказал тот,— легче станет, по себе знаю. Убил кого-нибудь? — Жену,— не сразу ответил Егор. Он подумал: может, правда лег­ че будет? — Жену — это плохо.— Гринька посерьезнел. — Значит, было за что. — Сударчика завела, что ли? — Завела.— Егор жалел, что начал этот разговор. — Паскудник ты,— спокойно сказал Гринька.— Падали кусок. Са­ мого бы тебя стукнуть за такое дело. Егор, не поднимая головы и не прекращая работы, прикинул: если Гринька будет и дальше так же вякать, можно — как будтоподелу — сходить в избушку, взять обрез и заткнуть ему хайло. — А сударчика-то ее, что же, испугался? У Егора запрыгало в руках шило; он сдерживался из последних сил. — Чья у тебя жена-то была? Егор для отвода глаз осмотрел внимательно седло и направился в избушку. Малышев был у своих пчел. Егор вынул из мешка обрез, зарядил его и вышел к Гриньке. Подо­ шел к нему, пнул больно в грудь... — Говори теперь. Гринька никак не ожидал этого. Он даже не поднялся — сидел и смотрел снизу на Егора удивленными глазами. — Неужели я сгину от такой подлой руки? — спросил он серьезно.— Даже не верится. Ты что, сдурел? Егор проверил взведенный курок — отступать некуда,— надо стре­ лять. А убивать Гриньку расхотелось — слишком уж спокойно, бесстраш­ но смотрит он. Самому Егору не верилось, что вытянется сейчас Гринь­ ка на завалинке и уснет вечным сном. Но и оставлять его живым опасно. Кто знает, сколько придется пробыть в тайге —и всевремя будет за спиной Гринька или его товарищи. — Не балуйся, парень, убери эту... Небойся меня, яхочу менять свою жизнь. Вишь, хворый я. — Что же ты лаяться начал, хворый-то? — А ты что же, чистым хочешь быть? Нет, врешь.— Гринька за ­ смеялся. Он все-таки не верил, что умрет сейчас.— Врешь..,