Сибирские огни, 1965, №9

Вошел Николай, плотно прикрыл за собой дверь. — Ну, как? — участливо спросил он. — Нет... Ушел. — Ушел.— Николай сел на краешек кровати, глядя на Кузьму с отеческой неподдельной заботой.— Его теперь в горах надо искать. — Где? — В горах. Там знакомство у Емельяна... — Посоветоваться надо с председателем. — Председателем-то счас другой. Пьяных Павел... — Я слышал. Он ваш, кажется, бакланский? — Наш, ага. Счас только нету у него тут никого. Мать была, в по­ запрошлом годе схоронили. А он, как в армию тогда взяли, в десятом, однако, так его с тех пор не было. Никто не знал, иде он. А когда выби­ рали, рассказал: воевал сперва на Германской, а потом за Совецкую власть. Барона какого-то гоняли... А счас потянуло, видно, на родину... — Хороший мужик? — Дык вить... как скажешь? Его толком-то никто не знает. В пар­ нях, вроде, не выделялся, жили бедновато. Отца в Японскую убило, а мать — чего она?.. А он — малолеток, незаметный... Хороший, говорят. Лизара нашего попер от себя.— Николай усмехнулся, качнул головой.— Третьего дня приходит— пьяный: выгнали, говорит. Давно пора... Председателя в сельсовете не было. Сказали: в школе. Кузьма пошел в школу. Дороги подсохли, затвердели. Под плетнями зазеленела молодая крапива. Мирно и тепло в деревне, попахивает дымком и свежевыпечен- ным хлебом... Опять была весна. Надо было радоваться, наверно, а на душе неспокойно. Тяжело, что Марьи нет. Невыносимо тяжело и больно, что виноват в этом — он. Как страшно и просто все вышло! Захотелось очень поговорить с Платонычем. И он стал сочинять ему письмо. (Он ц ц р г д а матери тоже «писал» письма). <:•> «Дядя Вася. У нас опять весна. Много всякого случилось без тебя — Марью убили, Яшу... Мне сейчас трудно. Жалко Марью, сердце каме- неет... С семьей у меня тоже вышло как-то не так. Но школа твоя уже достраивается, скоро совсем достроим! Хорошая получилась школа. Ре­ бятишки учиться будут, скакать, дурачиться, и ты как будто с ними будешь. Я теперь понял, что так и надо: все время быть с людьми, даже если за это в землю зароют. А с Марьей-то — я виноват. Не могу в глаза лю­ дям глядеть, дядя Вася. Хоть рядом с тобой ложись... Сергея Федорыча еще не видел и не знаю, как покажусь. Плохо!» 18 Председатель ругался с плотниками. Втолковывал, какие вязать ра ­ мы, чтоб больше было, света. Даже показывал — чертил угольком на доске. Плотники таких никогда не вязали, упрямились. Уверяли, что и так хватит света. — Куда его шибко много-.то? — Так дети же! — кричал председатель.— Черти вы такие — дети учиться-то будут! Им писать надо, задачки решать... Наши же дети! Плотники, нахмурив лбы, стали совещаться между собой. Кузьма окликнул председателя. Тот повернулся... и Кузьма узнал его: один из тех, кто тогда приезжал на заготовки хлеба, невысокий, :плотный, с крепким подбородком. Улыбнулся Кузьме.