Сибирские огни, 1965, №9

— Гринька Малюгин. У Егора отлегло от сердца — он подумал почему-то, что его ждет Кузьма. Старик заметил растерянность Егора. Гринька проснулся и ждал гостя, ничуть не встревожившись, даже с кровати не поднялся. В избушке был полумрак. — Боженька человечка живого послал? — спросил он старика, с любопытством разглядывая Егора.— Кто такой? — Я проездом тут. В горы еду. — В горы едет,— с дурашливой многозначительностью повторил Гринька старику слова Егора,— А зачем, спрашивается? Коня прогу­ лять? Или, может, тяпнул кого-нибудь по темячку? — тогда, конечно, надо в горы. Егору стало нехорошо от Гринькиных шуток, он нахмурился, ничего не сказав, полез в карман за табаком. — Не глянутся мои слова,— заметил Гринька старику.— А? — Твои слова редко кому поглянутся,— сказал старик.— Он ведь земляк твой, из Баклаии. Гринька враз утратил беспечность, впился в Егора маленькими жут­ кими глазами. — Нет, не помню,— сказал он.— Чей? — Любавин. — А-а...— Гринька опять лег, закинул руки за голову, долго мол­ чал.— Помнишь, меня водили за коней Беспаловых? — Помню. — Давай-ка лучше поспим маленько,— сказал старик.— Да и па ­ рень умаялся с дороги, пусть отойдет. — Согласный,— сказал Гринька.— А ты? Егор усмехнулся. — Я тоже. Ему постелили на полу. Старик полез на печку. Егор с удовольствием вытянул натруженные за ночь ноги, зевнул. В два маленькие оконца вливался ранний свет. Постепенно в избуш­ ке все четче обозначались отдельные предметы: печь с большим неуклю­ жим чувалом и с непомерно широким устьем, кадка в углу, куль с му­ кой, старенькое ружьишко на стене, волосяные маски от пчел, пучки су­ хих трав... Откуда-то— Егор не понимал, откуда — потягивало свежим воздухом. На стене, над дверью, шевелились слабенькие тени — под ок­ ном стояла березка, и ее чуть трогал утренний ветерок. Егор заснул незаметно, но и во сне от кого-то убегал, а ноги плохо слушались, и сердце замирало от страха. Потом — не то приснилось, не то почудилось: как будто он так и лежит на полу, на печке спит старик Малышев, на кровати Гринька. ...Вот Гринька полежал, полежал, зевнул и сел. — Не спится. — И мне,— сказал Егор.— Ты Макара, брата, не знал? — Знал, как же! — Вот — убили Макара. — Д а ну?! Кто? — Гринька опять, как давеча, уставился на Егора страшными глазами. — Уполномоченный у нас... Кузьмой зовут. На Клашке Колокольни- ковой женатый. — Так чего же ты ушел из деревни? — Он тоже не долго погуляет. Примешь меня в свою шайку? — Ты Маньку-то любил свою?