Сибирские огни, 1965, №8

чо свекра. Тот растерянно погладил блестящую >черную , ее голову и отодвинулся. — Ничего, ничего,— проговорил он, не то ободряя, не то прощая.— Дело молодое. Живите... Жи знь ваша и судьба ваша. А мы что? Мы. с матерыо ничего... Живем... Егор смеялся. Все же Тихон Григорьевич был растроган этим порывом снохи. И: он боялся, должно быть, что увидят эту его растроганность. Щурился в небо, отряхивался. Позвал вдруг будто издалека: — Павлушка! — Д а тут я... — Кончать будем. Теперь не пробуксуешь. Вона обложило! Все небо и впрямь низко и беспросветно нагрузло. Дожд ь усили* вался. Дальние колки уже не видны были через его струистую завесу. Они пошли в деревню. Впереди Егор с отцом, позади Павлушка с Нинель. Павлушка не знал, о чем говорить с ней. И молчать было неловко. — Хорошо как у вас! — сказала Нинель. — А что ж хорошего! Дожд ь вот замочит вас. -• — И хорошо что дождь. Верно? Не только посевам, а и мне вот хорошо. Свежесть какая, воздух! — Вам не от дождя хорошо,— сказал Павлушка. Они поровнялись с Егором и Тихоном Григорьевичем. Но те были заняты своим разговором. Впрочем, говорил один Егор. Возбужденно размахивая длинными руками. — А что там, в Землянухе? Там не расцветешь. Засохнешь на к о р ­ ню. Измотаешься бестолку. Вызовы, приемы. Знаю. Бывал на практике... Оценил. Словом, выдержал я борьбу. Конечно, не будь бы твоего свата...— И Егор опять засмеялся.— Свата? Чуешь? Сват он тебе... Павлушка ловил отдельные слова, не вдумываясь ,в смысл. Он всё искал, о чем бы поговорить с этой странноватой девчушкой. И думал еще о том, надолго ли они остановили агрегат. ...К вечеру Павлушка собирался в гости к товарищу детства, со» класснику и соседу Егорке Стародубу. Обдумывал: не перефорсить бы. Не к чему. Надел не новый уже пиджак спортивного покроя, светлую рубашку без галстука, полуботинки нового фасона. Мать развела руками. — Мог бы и новый костюм надеть. Не хуже других. Зарабатываешь ... Павлушка отметил ревнивую нотку в словах матери..Он знал: и она мечтала видеть сына «ученым». Агрономом или учителем. Немало те­ перь матерей в деревне, что тешатся ученостью своих сыновей и дочек, их обеспеченной жизнью в городе. И хотя крестьянская вдова Степа­ нида Якушева всем сердцем своим довольна была, что, вернувшись из армии, сын не ушел из деревни, стал, как и сестры его, колхозником, не искал другой судьбы, все же зависть к чужой материнской гордости р а ­ нила ее. Сейчас она чувствовала себя виноватой, что не смогла, не сумела, как те, другие, послать сына в город учиться. Павлушка слишком хорошо знал свою мать. — А что это мне цену набивать? — отозвался он весело и повернул­ ся к матери.— И т ак хорош. Или нет? И правда, был он хорош, статный, темноволосый, с мужественным загорелым лицом и сверкающей в этом загаре улыбкой. «Зубы-то, как сахарные»,— подумала Степанида, успокоенная ело» вами и видом сына. &