Сибирские огни, 1965, №8

От волнения щеки девушки побледнели. Р а з а два голос ее сорвался. Она, не прекращая чтения, трогала красивой рукой белое, гладкое горло, опять отводила руку в сторону и взмахивала ею в ударных местах. Клавдя опять с испугом смотрела на городскую — она чувствовала ее силу и боялась этой силы. Кузьму стихотворение медленно накаляло... ...И вы не смоете всей вашей черной кровью Поэта праведную кровь! Галина Петровна устало вздохнула. — Как? — спросила она Николая.— Не интересно? Николай раскурил потухшую цигарку, посмотрел на девушку и ни* чего не с к а з а л— опустил голову. — Ну, ладно — песни-песнями... садитесь ужинать,— скрипучим го­ лосом сказала Агафья.— Самовар скипел. Кузьма думал о Галине Петровне: «Вот ты какая!..» Когда ужинали, Николай с уважением посмотрел на девушку и признался: — Крепко вы... просто, знаете.... Только я не понял: кто кого убил? — Убили нашего поэта Пушкина. — А-а! — Николай кивнул головой.— Вон кого... — А другой поэт — Лермонтов — обвиняет тех, кто его убил. А убил его царь. — Ну?! — Не сам царь, конечно, а его люди. Николай поспешно кивнул головой. И Кузьме стало ясно: Николай понял. Дошло!.. * * « Городской постелили в горнице вместе с Клавдей. Кузьма лег на полу в прихожей. Долго не мог заснуть: думал о сти* хотворении. Потом откинул одеяло, встал потихоньку, зажег свег, нашел ту книгу... Долго рассматривал молодое умное лицо поэта с холоднова­ тыми глазами. Михаил Юрьевич Лермонтов. Сзади, за спиной Кузьмы, негромко кашлянул Николай. Кузьма обернулся: Николай, приподняв голову над подушкой, смотрел на него. — Погляди, какой он был.— Кузьма взял книжку и, придерживая одной рукой сползающие кальсоны, пошел к кровати.— Лермонтов. Вот.., Николай взял книжку, тоже долго глядел на поэта. — Красивый,— шепотом сказал Николай.— Офицер. Вишь.— Он по­ казал обкуренным пальцем ряды пуговиц и шнурки на гусарской куртке. — Ну, он гаксй офицер был... неугодный. — Это уж, конечно,— согласился Николай.— Как он их!.. И вы, го­ ворит, не смоете вашей черной кровью его светлую кровь. Ты эгу книжку припрячь, Кузьма. Мы ее читать будем. Кузьма вернулся к столу, хотел было начать читать с начала, но Агафья недовольно заметила: — Там керосину немного в лампе осталось. Завтра встать не с чем... — Будет тебе,— строго сказал Николай.— Керосин пожалела. Чи­ тай, Кузьма. — Не пожалела, а нету его. Сам же впотьмах завтракать будешь. — Ну и буду. Небось, в ухо не пронесу. Кузьма с сожалением захлопнул книгу, погасил лампу и лег. — З а в тр а почитаем, Николай.