Сибирские огни, 1965, №8

Галина Петровна легко поднялась с лавки, в зяла у него из рук кни- гу, посмотрела заглавие. — Хотите, почитаю? — А ну! — Николай тряхнул головой и сощурил глаза. — Сейчас... — Она быстро зашуршала страницами, отыскивая нуж­ ное.— Ну, вот... «Человек в футляре» называется. — Как это — в футляре? — Ну... знаете, что такое футляр? — Нет. — Это оболочка, одеяние... футляром можно накрыть что-нибудь... Что бы такое...— Галина Петровна стала осматриваться по избе. — Вроде тулупа? — догадался Николай. — Не совсем... - . — Ну, шут с ним, с футляром,— великодушно сказал Николай.—* Читай. — Д а нет, тут весь смысл в этом. Как же? — Что-нибудь другое,— подсказал Кузьма. Галина Петровна подсела к книгам, стала выбирать. Агафья снисходительно улыбалась, глядя на нее. Клавдя поднялась, накинула на себя вязаный платок — чтобы большой живот был не так заметен,— опять села. — Вот! — Галина Петровна вышла на середину избы с книжкой в левой руке, чуть расставила ноги, чуть откинула голову, отвела правую руку... — Погиб поэт!.. — «Смерть поэта» называется,— прервала она себя. Погиб поэт! — невольник чести — Пал оклеветанный молвой С свинцом в груди и жаждой мести, Поникнув гордой головой!.. Она хорошо читала — громко, отчетливо, чистым сильным голосом. Понимала что читает; глаза возбужденно сияли. Она не стеснялась, па нее было приятно смотреть. ...Не вынесла душа поэта Позора мелочных обид, Восстал он против мнений света Один как прежде., и убит! Убит!. К чему теперь рыданья, Пустых похвал ненужный хор И жалкий лепет оправданья? Судьбы свершился приговор!.. Голос девушки зазвенел горестно и сильно. Все мелкое, маленькое, глупое должно было пригнуть червивые головки перед этой скорбной чи­ стотой. _ Николай во все глаза смотрел на девушку. Едва^ли поразило его то, сколь велик был и горд человек, так разговаривавший с сильными мира... Но что-то до него дошло. Не могла не поразить его чуткий от природы слух гневная музыка, которая образовалась непонятно как — чудом — из обыкновенных слов Не могло так быть, чтобы одна русская душа, содрогнувшаяся в бессиль­ ных муках «жажды мести», не разбудила другую отзывчивую и добрую. ...Его убийца хладнокровно Навел удар... спасенья нет. Пустое сердце бьется ровно, В руке не дрогнул пистолет.