Сибирские огни, 1965, №8

— Я был один у матери, и шибко жалел ее. Отца у меня не было... Ну, был, конечно, но я его не знал. — Как? — Ну, как бывает?.. Нагуляла меня мать. Ну, вот... Чуток подрос я, стал мало-мало соображать что к чему и приметил: похаживает к нам в избишку попик. Как стемнеет, так мать меня — раз: посылает куда-ни­ будь. Я из дома, а поп в дом. Заело меня. Прямо места не нахожу. Один ра з взял ружье, зарядил патрон солью и подкараулил попа. Только он вышел от нас, спустился с крыльца-то, я ему и всадил горсть соли в зад. Кэ-эк он подпрыгнет! Как припустит бежать!.. Я чуть со смеха не помер. Ну, узнали они, чья эта работа. Поп отлежался на печке, заманил меня как-то вечером в церкву и так извозил медным крестом, что я с месяц, однако, не мог подняться. Орал тогда на всю церкву, а он, гад такой, з а ­ тыкает мне рот своей рясой, а сам крестом по бокам лупцует. Два ребра сломал. Да-а. А тут мать у меня захворала и померла. Молодая еще бы­ ла. Когда умирала, подозвала к себе и тут сказала, что, значит, поп этот — есть мой отец. Возненавидел я попа пуще прежнего. Из-за него, змея ползучего, мать раньше время в могилу ушла. Она была ладная со­ бой... бедная, конечно, но все же могла бы подыскать себе какого-нибудь парня. А тут — я. Кто же возьмет с ребенком? Помучилась, помучилась да и померла. Надорвалась. Остался я один. Пришлось хлебнуть горя. Родных близких никого нету, молодой еще... Вспоминать д аже неохота. В обчем, батрачил ходил: где день, где ночь — сутки прочь. А он тут же, в нашей деревне жил и, скажи, хоть бы раз кусок хлеба вынес: на, мол, поешь. Ведь — сын все ж таки! Ни в жизнь! Увидит, бывало, на улице — отвернется. Ах, ты гад такой... отец святой! Вот тогда я и на бога ра зо з ­ лился. Но я все ж таки допек попа. Дом у него был здорове-енный, кре­ стовый. Я этот дом поджег. Сгорел дом. Как он глядел тогда на меня. Д ай волю — съел бы с костями. Знает, гусь лапчатый, что это я поджег, а как докажешь? Отстроил второй дом, поменьше, правда. Этот я тоже поджег. Тут уж он не выдержал: уехал в другую деревню, в Верх-Мали­ цу. Хотел я туда сходить, пустить петуха третий раз, но пожалел его ре­ бятишек. Ну, а потом женился я. Женился — так... без всякого разбора. Б атр а к — ни кола, ни двора. Какая уж пошла, такая и моя. Вот так бы­ ло дело, друг. Вишь какая жизня-то!.. * * * С Федей Байкаловым дружил Яша давно и трогательно. Собствен­ но, во всей деревне один Федя и знался с Яшей, и Яша платил ему за это беззаветной любовью и преданностью. Он приходил к нему, садился у изголовья и часами рассказывал раз* ную ерунду: только чтоб другу не было тоскливо. Кузьма тоже заходил к Феде каждый день. Однажды Хавронья подозвала его к себе и на ухо, чтобы не слы­ шал Федя, сказала ему: — Ты, парень, не ходи больше к нам. — Почему? — тоже шепотом спросил Кузьма. — Сгубишь мне мужика. Он, сам видишь, какой... Совсем доканают где-нибудь. Не втравливай уж ты его никуда больше. И не ходи. Скажи, что некогда, мол... Он отвыкнет. — Чего это там? — спросил Федя, подозрительно скосив глаза на жену. Кузьма отошел от Хавроньи, удивленный и обиженный ее просто­ душной просьбой.