Сибирские огни, 1965, №8

Федя л ежал забинтованный от шеи до пояса. Очень слабый. Дремал - или смотрел в потолок — подолгу, задумчиво. Хавронья тоже еще не оправилась от своей болезни. Л еж а л а на печке. К ним часто приходили Яша Горячий и Кузьма. Яша рассказывал о деревенских новостях, а также о том, как и из- за чего у них сегодня произошло «сражение» с женой. Семейная жизнь Яши Горячего давно и безнадежно не только д ала трещину, но просто образовала зияющую щель. Виноват во всем был господь-бог. Яша почему-то (он никому не объяснял — почему) с детства люто невзлюбил бога. И когда приехали из района решать судьбу старой д е ­ ревенской церквушки, он первый изъявил желание влезть на маковку и сшибить крест. Влез и сшиб на глазах у всей деревни. Сколько прокля­ тий, молчаливых и высказанных вслух, неслось тогда по адресу Яши. Каждый шаг его на церкви сторожили десятки внимательных глаз: ж д а ­ л и — вот-вот оступится Яша и полетит вниз. Яша добрался до верха, вынул из-за пазухи топор и, поплевав на руки, начал крушить обухом святое знамение. Своротил, проследил глазами за падающим крестом, выпрямился и громко спросил у всех: — Что же он в меня стрелу не пустил, а?! Никто ему не ответил. На другой день после этого все верующие были потрясены новым неслыханным святотатством: Яша за одну ночь смастерил из самой большой церковной иконы воротца в хлев. Собрались старики, хотели побить Яшу, но он вышел с ружьем на улицу, и никто к нему не подошел. Направили аж в уезд делегацию с жалобой на Яшу. Приехал какой-то начальник и велел снять икону. Ж ен а Яши, некрасивая чернявая баба, уходила от него, опять при­ ходила, ругалась, плакала, умоляла... Ничто не помогало. Яша был в е ­ рен себе. Разучил «Интернационал» и каждое утро исполнял его, стоя в переднем углу по стойке «смирно». На словах: «Никто не даст нам из­ бавленья, ни бог, ни царь...» — Яша весь подбирался и пел так громко, что у соседей было слышно. В ближайших домах крестились. Жена ухо­ дила куда-нибудь на это время. В избе с Яшей оставался отец жены, тесть Яши, Степан Митрофаныч Злобин, старый высохший человек, много лет прикованный к постели какой-то непонятной болезнью — обезножел. Яша кончал петь, трижды плевал в красный угол, где раньше висе­ ли иконы, и говорил: — Вот тебе в седую бороду, вот тебе, вот, козел! Набожный Степан, чуть не плача, говорил: — Чтоб тебе провалиться, окаянному. Дождесся ты все-таки: будут тебя, отступника, на угольях жарить... — Хватит,— спокойно говорил Яша.— Меня триста лет в темноте держали . Насчет углей — не пужай. Я не из робкого десятка. — Богохульник. Анчихрист. Наломал бы я тебе сичас бока, но не могу. — Вот и лежи там, помалкивай. Если он у тебя шибко хороший, твой бог, чего же он тебя на ноги не поставит? ...Кузьма, заинтересованный всем этим, однажды долго допытывал­ ся у Яши, за что он т ак яростно ненавидит бога. Яша под большим сек­ ретом,, рассказал :