Сибирские огни, 1965, №8

— Попросимся — может, пустят. А не пустят,— здеся тоже неплохо. Кузьма неслышно выбрался из березника и пошел к стану. «Вот черти!.. Надо же такое придумать. И ведь как складно врал вчера». Когда стали собираться на работу, Кузьма не выдержал, отвел Ни ­ кона в сторону: — Я давеча невзначай подслушал ваш разговор... Так вышло. Я не хотел... Скажи , пожалуйста: для чего ты вчера т ак здорово... выдумал? Я не осуждаю... просто хочется знать. А? Я никому не скажу. Никон ничуть не смутился. Заулыбался: — А для антересу. Скажи людям, что заблудился пьяный — скучно. Они это давно знают — что пьяный может заблудиться. А так... редко быват. Теперь узнал? * * * После обеда, благословясь, заложили первый стог. Кузьма с ребятишками подвозил копны. Федя Байкалов стоял под стогом... Без рубахи, бугристый, с неимо­ верно широкой грудью. Бабам он не нравился такой. — Прямо смотреть страшно... Господи! Куда уж так? Стогоправом стоял дед Махор — дело это не тяжелое, но искусное. Надо суметь так вывершить стог, чтобы ом не скособочился через не­ дельку и не подставил запавшие бока проливным осенним дождям — иначе, пиши, пропало сено. Сгниет. Бабы накладывали на волокушу большущие копны (чтобы окаян ­ ный Федя надорвался, а то вздохнуть не дает — все ждет ), перехватыва­ ли копну веревкой, и копновоз волок ее к стогу. Федя показывал, где остановиться. Развя зывал веревку, придерживал копну вилами, лошадь выдергивала из-под нее волокушу... Плевал на руки, некоторое время примеривался,— с какого бока лучше взять... Всаживал вилы, подгибал­ ся рывком и... — Опп! Огромная копна с непонятной легкостью вздымается высоко вверх. Федя некоторое время танцует с ней, выискивая устойчивое положение. Весь напрягается... — Держи! — Толчок — копна на стогу. Там ее долго растаскивает, раскладывает, утаптывает дед Махор. А Федя выбирает из волос насыпавшееся сено... Ждет следующую. — Чего там... Заснули? — кричит бабам. Кузьма захотел пить, но воды в ведре не оказалось. — Съезди напейся и нам, заодно, привезешь,— попросила Клавдя. Кузьма поехал к ручью. Еще издалека узнал Марью. Сердце подпрыгнуло и словно прова­ лилось куда-то... Он остановил коня, хотел повернуть, но Марья уже увидела его... Бы ­ стро надернула юбку на голые колени (она стирала мужнину рубаху), распрямилась. Кузьма подъехал к ручью. — Здравствуй... те,— сказал он и улыбнулся. — Здравствуешь.— Марья тоже улыбнулась. Некоторое время молчали, глядя друг на друга. — Как живешь? — спросил Кузьма, слезая с коня. Он сделал это, как во сне,— будто перелетел с горы на гору. — Живем... Ты как? — Д а тоже... Лошадь потянулась к воде, ссыпая глинистый край берега. — Разнуздай коня-то, он пить хочет.