Сибирские огни, 1965, №8

не проронили ни слова. Только, когда Черня подбежал к ним, Никон по­ ласкал его за ухом и сказал: — Умнииа. Кузьма сел на землю. Колени противно тряслись от пережитого страха. — Дед... ведь змея-то в зыбке была. — Чего-о?! — Вот так. Смотреть надо!... Вам поручили, елки зеленые! Никон тоже сел на землю. — Ах ты, господи... грех-то какой! Только отлучился по нуждишке — и вот... Как же ты ее? — Выбросил. — Как выбросил? — Сам не знаю. Рукой выбросил. — Д а к она не ужалила тебя? Ты, может, сгоряча не заметил? Кузьма внимательно осмотрел ладонь. — Нет ничего, — Господи, грех какой мог быть! — опять заговорил Никон.— Ты уж не говори никому, а то мать-то с ума сойдет. — Ладно. Только ты смотри все же!..— Кузьма поднялся. Забыл, зачем пришел... А-а! — вилы. Вилы сломались. Долго еще потом не мог очухаться Кузьма. Вздрагивал, вспоминал гладкий змеиный холодок в руке. В обед, когда все разбрелись по балаганам поспать часок-другой, пока не схлынет жара, Кузьма пошел в березник неподалеку — поесть костяники. Ему нравилась эта ягода — кисленькая, холодная, с косточ­ кой в средине. Он сразу напал на такое место, где почти под каждым ли ­ стиком была костяника. Долго ползал на коленях, не успевая собирать. И вдруг услышал негромкий разговор... Поднял голову. На сухой колодине спиной к нему сидели дед Махор и дед Никон. Курили «ножки», беседовали: — Давно хотел узнать у тебя... Это правда, что ли? — Что? — Что черти увозили? Никон как-то странно хмыкнул. — Так и знал,— сказал дед Махор, глядя сбоку на приятеля.— Зд о ­ ров!.. А как было-то? — Зачем тебе? — Пошел ты к едрене-фене... Помирать скоро, а у его всё секреты! Никон сдвинул фуражку на затылок. — Заблудился с пьяных глаз. Хотел в Куйрак, а попал... вон куды. — Так. А зачем в Куйрак? — Ну, вот... расскажи ему все. Ты что — поп? — Хэх ты, бес! Д а ведь ты к этой, наверно... черная бабенка там жила... Забыл теперь, как звать ее было, греховодницу. Цыганиста т а ­ ка... Ворожейка. — Может, к ей,— согласился Никон. Д ед Махор некоторое время молчал, потом тронул темной, как вы­ сохшее дерево, рукой морщинистую шею, сказал негромко: — Я тоже бывал там, язви ее. — Ворожил? — Ага. Долго тихонько хохотали, не глядя друг на друга. — Ну и ну... Как на тот свет-то явимся? Никон подумал и в тон приятелю сказал: 4