Сибирские огни, 1965, №8

тимо стремление к большим обобщениям. Необычен рассказ и по форме. Он вобрал в себя двенадцать эпизодов, сюжетно не связанных между собой, скрепленных лишь одним персонажем — студентом «факульте­ та мелких страстей человеческих», а иначе говоря,— дьяволом, который проходит свою «практику» в миллионном городе, пытаясь по-своему определить характер отношений между людьми. Но, конечно, объединяю­ щим началом выступает здесь авторская мысль, настойчивое стремление познать этот город, его жителей, отнюдь не напоминаю­ щих бесплотных ангелов. Мы видим пре­ красных в своей одухотворенности и та­ лантливости людей, таких, как художник Костя, как геолог Шаров. Рисуя их, писа­ тель умеет немногими словами сказать мно­ го о человеческой красоте. В рассказе за­ метно расширяется диапазон автора. Его перо обретает сатирическую остроту, когда речь заходит о людях, с которыми легко «работается» практиканту из преисподней. Таков, к примеру, Гошка, стяжательская душа которого юлит, пятится, встает на задние лапки, а голос в иные моменты «по-собачьи, на брюхе ползет». Такова и старуха Бекешина, чья душа «все мутнела, мутнела, пока не пошла клубами дыма». Даж е нечистой силе становится грустно рядом с таким человеком... Наметившееся в лучших рассказах В. Полторакина стремление вывести своих героев из привычного круга житейских си­ туаций, представляется чрезвычайно важ ­ ной особенностью, от которой во многом зависит дальнейшая творческая активность писателя и значимость его будущих произ­ ведений. Понятно, что этот процесс сложен и труден. Ведь осваивать новый материал жизни приходится не только героям расска­ зов, но и самому автору. А при этом слу­ чается еще, что художественно обоснован­ ное и достаточно мотивированное решение конфликта подменяется декларативными концовками, как в эпизоде с первым под­ снежником, когда под занавес «все улаже­ но» и «лица у всех посветлели». Порою слишком ощутимо книжное или умозритель­ ное происхождение тех или иных деталей, штампованность некоторых образов и худо­ жественных приемов. В одном из эпизодов рассказа «Тринадцать подснежников» душу героя «защемил страх», когда он ночью оказался рядом с незнакомым путником. Но страх тут же «отлетел от Витьки», ког­ да он «в руках верзилы... увидел целый ворох подснежников». Сама по себе деталь очень выразительна, но ведь она была уже использована в одном из стихотворений В. Солоухина. В рассказе «Встреча» речь идет о людях сегодняшнего дня. Но мел­ кое злодейство драматического баритона Домрачева, упорно препятствующего встре­ че известной певицы с человеком; который когда-то спас ей жизнь, как, впрочем, и не­ обоснованное решение Лыкова скрыть от спасенного им человека свое лицо,— слиш­ ком уж напоминают обычные атрибуты сентиментального рассказа из какого-нибудь журнальчика начала века. Некоторые рассказы однообразны и в композиционном отношении. Штампом вы­ глядит, например, излюбленный прием авто­ ра, который можно бы определить как своеобразный наплыв воспоминаний на со­ бытия сегодняшнего дня. Так построены рассказы «На выставке», «Встреча», в таком плане решено несколько эпизодов в расска­ зе «Тринадцать подснежников». И дело тут, пожалуй, не в недостатке авторской изобре­ тательности, а в ограниченности отбирае­ мого материала, в однотипности жизненных ситуаций, используемых писателем. Когда на страницах будущих книг В. Полторакина будет ложиться, говоря словами одного из его персонажей, все су­ щее,— усилится их идейная значимость, расширится и их художественный диапазон. Нельзя не согласиться и с другим утверж­ дением этого же персонажа: «...чем больше увидишь, тем интересней напишется...» Ю , Б л а н к Б Т Р ЕЩ И Н Е Б Р ЕМ ЕНИ В прогрессивной западногерманской ли­ тературе последнего времени появились ро­ маны, наделенные одной характерной чер­ той. Их действие развивается в небольшом отрезке времени, который служит как бы экраном, куда проецируются события вой­ ны и нацизма. Прошлое, подобно огненной лаве, врывается в сегодняшний день, нака­ ляя его каждую минуту. Недавно на русском языке опубликован роман «Энгельберт Рейнеке», которым перед советским читателем дебютирует Пауль Шаллюк ^ Пауль Шаллюк родился в 1922 году, был солдатом гитлеровской армии, в на­ стоящее время живет в Кельне, входит в «Группу» 47». Он приобрел извест­ ность после войны как один из наи­ более ярко выраженных представителей литературы так называемого «потерянного поколения». Действие романа протекает в маленьком западногерманском городке Нидерхагене. Здесь, в гимназии, преподавал немецкий язык доктор Леопольд Рейнеке, прозван­ ный учениками за свою- несгибаемость и принципиальность Нет-и-нетом. Гитлеровцы бросили Нет-и-нета в застенок и убили его. Прошло много лет, и сын доктора Рейнеке приехал учитеЛьствовать в ту же гимна­ зию. Хотя Гитлера уже нет, в маленькой 1 П а у л ь Ш а л л ю к . «Энгельберт Рейнеке», Роман. Перевод с немецкого В. С т е ж е н с к о ­ г о и JI, Ч е р н о й , М., изд. «Прогресс», 1961.