Сибирские огни, 1965, №8

A J im O L ОЮЗ?1\Ш Ю. М о с т к о в Ч Е Т Ы Р Е Д Н Я С Т ЕПАНА Ч А У З О В А Есть вехи в жизни страны, значитель­ ность которых приковывает к себе внимание все новых и новых поколений. В числе та­ ких вех — начало тридцатых годов; и сов­ сем не случайно к этому времени так часто обращаются писатели в наши дни. Воскре­ шая одну из самых величественных и дра­ матических страниц истории советского го­ сударства, писатели меньше всего помыш­ ляют об «уходе в прошлое». Как раз острым ощущением современности, .стремлением осветить переломные моменты в жизни на­ рода с высоты идейных и нравственных п о­ зиций наших дней продиктовано обращение литераторов к э т и теме. Только за последние год — два вышел целый ряд произведений, связанных с со­ бытиями конца двадцатых — начала тридца­ тых годов «Люди не ангелы» И. Стаднюка, «Хлеб — имя существительное» М. Алексе­ ева, «Липяги» С. Крутилина, «Голубая елань» И. Коробейникова — да разве мож ­ но перечислить все те произведения, кото­ рые полностью или частично посвящены времени коллективизации! Есть, однако, одно произведение, о кото­ ром хочется поговорить особо. Эго повесть С. Залыгина «На Иртыше»'. Она на редкость объемна: в несколько десятков страниц писатель сумел вместить так много, что, читая их, чувствуешь себя 1 С. З а л ы г и н . Н а И ртыш е. Псшесть. М., «Сов. писатель», 1У65, путешественником, который снова и снова с головой уходит в особый мир, ограничен­ ный околицей деревни Крутые Луки и хро­ нологическими рамками. Впрочем, ограни­ ченный ли? Да, мы проводим четыре мар­ товских дня 1931 года (столько длится действие в повести) в прииртышской дерев­ не; но, совершая эю «путешествие во вре­ мени», мы ни на одну минуту не можем отвлечься от настоящего. Главным содержанием повести С. Залы ­ гина является художественное исследование проблемы перехода единоличника ьа рель­ сы коллективизации. При этом писатель по­ шел непроторенным путем; уже самим вы­ бором центрального героя определено свое­ образие решения. В центре событий нахо­ дится сибирский крестьянин-середняк, имен­ но глазами Степана Чаузова мы видим события тех бурных лет. Писатель все время подбрасывает пищу и воображению, и мысли читателя. Вот, ка­ жется, мы уже поняли «самое главное» в характере героя — и вдруг следующий ж е эпизод проясняет в нем нечто новое — та­ кое, что нельзя было и подозревать. Степан Чаузов — один из тех людей, «на которых привыкли в Крутых Луках гля­ деть, которых слушать привыкли». И Сте­ пан Чаузов бережет это уважение односель­ чан, потому что «который мужичонка под­ лый и совершит подлость — от него не убудет, нечему убывать; трусливый испу­ гается— на то он и трусливый, а вот когда однажды в жизни испугался бы Степан Чаузов либо Нечай сболтнул бы глупую глупость — им это прошено не будет». От- того-то Степан и в драке «за грань» впере­ ди, и на пожаре — первый, с риском для жизни, спасает колхозное зерно. Однако, познакомившись с Чаузовым ближе, мы узнаем, что не только заботой об уважении односельчан объясняется его поведение. Оказывается, у него вполне опре­ деленные, четко выраженные взгляды на