Сибирские огни, 1965, №8

по домашней баньке, по печному теплу, по морковным шанежкам, что воздушно печет жена Аксинья Григорьевна. Может, и не в укор это человеку в шестьдесят лет, в свою послед­ нюю уборку перед пенсией? Подумав о пенсии, Кузьма Антонович и вовсе загрустил. Д а куда же это подевалась его жизнь и его сила? Давно ли... Ну давно ли? Как всё одно вчера... ...В такую же вот неприютную осень ходил он по полям на своем стареньком «С-6». Комбайн был расхлябанный донельзя. И хоть Кузьма / Антонович сам его латал, и латал хитроумно, изобретательно, а все к а ­ залось: чудом держится. Д а еще и поет на разные голоса. Дискантом вызвякивали болты крепления, постукивали хриплыми басками решета, и что-то там выбивало, как в бубен, по старой железной обшивке. Уби­ рал он уже под белыми мухами, с запозданием, и хлеба стояли осиро­ телые, скользкие, холодные... А не было ни грусти, ни усталости... Был он тогда, Кузьма Антонович, молодым и счастливым. И гре­ мучий обшарпанный свой комбайн принимал за счастье, и стылые, по- высыпавшиеся те хлеба. Потому что была это осень тысяча девять сорок шестого года и явился он в свой совхоз прямиком из Берлина — из ок­ купационных войск... И куда же теперь подевалась его жизнь! И как это пролетели, про­ катились годы!.. Куда? Куда унесло их? Тут Кузьма Антонович увидел, как из-за колка вывернула голубая «Волга» директора. Бежит прямо по стерне, торопится. Что это? И кто- то машет рукой из окна кабины. Велит остановиться. Что случилось! Кузьма Антонович спустился по лесенке, поздоровался с директором за руку... А этот кто тут, молодой Рудько? Выглядывает из-за широких плеч За х ар а Ивановича. Непонятно улыбается... — Давай, Кузьма Антонович, в машину,— командует директор.— Вот Рудько тебя сменит. Путевку на тебя получили. — Какую путевку? — спросил, смутно догадываясь, Кузьма Анто­ нович. — Пришла тебе путевка. В Крым, к теплому морю... Отдохнешь, как император всея Руси,— смешливо защурился директор.— Давай , давай, не раздумывай... — С чего это? — спросил Кузьма Антонович.— Не больной я — на курорты ездить. Кому это занадобилось? Не хочу. — Рудько! — вскричал директор, не видя за спиной молодого ком­ байнера.— Принимай давай комбайн... И Рудько придвинулся к Кузьме Антоновичу. И такой он, этот Рудько, был статный и молодой, что кольнуло сердце у Кузьмы Анто­ новича. Навсегда, что ли, он сейчас отдаст ему свой комбайн? Вот так, что ли, с ходу и выкинут, и оторвут его? Отнимут машину? Неубранное поле? Все это... И Кузьма Антонович долгим взглядом поглядел на поля, на ж е л ­ тые колки... Он молчал и уже не видел ни Рудько, ни директора... — Давай , давай...— виновато сказал Захар Иванович, сам отделы­ ваясь привычным словечком от того, что он увидел во взгляде старого комбайнера.— Путевка, понимаешь, не ждет. Пропадает ведь. Деньги уплачены... Ну, а болезнь тебе в райздраве придумают. Запросто!.. — Деньги, деньги...— отозвался комбайнер.— Хозрасчетная душа у тебя, Захар Иванович... ...Дважды на своем веку уезжал Кузьма Антонович из родных краев в дальних поездах. Один раз, когда гнали на Иркутск Колчака, и в сорок первом — на войну. И все это было уже так давно и т ак непохо-