Сибирские огни, 1965, №7

рассолу. Сказала, что хорошо продирает в горле, и в голове становится яснее. Но от маленького глотка у него перекосилось лицо: — Кислее уксуса! Варламовна хохотала, держась растопыренными пальцами за ко­ лыхавшуюся грудь. Она допила из чашки, отставленной Глебогл Мак­ симилиановичем, рассол, громко крякнула от удовольствия, обтерла гу­ бы широкой ладонью и помотала головой: — Чудные вы, политики! — Почему же, Татьяна Варламовна, чудные? — А как же!.. Говорят,— хозяйка, приподымая платок, почесала за ухом ,— не нагрешишь — не покаешься. А вам и каяться не в чем: гре- хов-то нет. Табак вы не курите, пьяными не ходите, ни с кем не дере­ тесь, по-матерному не ругаетесь... Вон наш-то Ильич!.. Ведь он что вы­ творил? Мово Аполлошу отучил матюгаться! Вот те хиреет! — Варламов­ на размашисто перекрестилась.— Д аж е самой не верйтся. Однако, мой сынок весь язык себе искусал. Матерок-то у него хочет вырваться изо рта, а он возьмет да и прикусит язык. И прикусит. Может, шепотком ковда и ругнется, а вслух — ни бож е мой. Чудно!.. И у сношки голос осекается... Не бывало у нас такого постояльца. Заседатель при езж ал—• матюгался. Исправник ночевал — матюгался. А теперь тихо. Д аж е са ­ мой не верится... Тем временем Владимир Ильич написал письмо матери, внизу ли­ ста сделал приписку «Глеб кланяется всем»-и начал письмо к Маняше, Попросил сестру просмотреть в библиотеке «Экономический- журнал» за десять лет и отыскать для него две статьи о павловских кустарях. Вспомнил о нотах песен. В семье, в свое время, когда он еще учил­ ся игре на пианино и пробовал петь вместе с сестрами и зятем, было их немало. Если старые нотные листы теперь там никому не нужны, то Глебу очень пригодились бы. И в конце тоже сделал приписку, на этот раз о собаке. Ведь замена Пегасу все еще не отыскана, а Марк как-то писал: не достать ли, д е , щенка в Москве? Вернулся Кржижановский. Владимир Ильич, отвлекаясь от пись­ ма, сказал: — Пишу о собаке... Из Москвы бы, что ли? -— А почему не из Питера? — спросил Глеб, не скрывая усмешки.—- Хлопочи о разрешении: я могу съездить. Привезу в корзинке. Владимир Ильич тоже рассмеялся. А потом быстро написал послед­ ние строки: «ты можешь из этой приписки видеть, какие пустяковые вопросы занимают иногда обитателей Шу-шу-шу и Те-те-теси». Глеб начал рассказывать о разговоре с Варламовной, но Владимир Ильич прервал его веселым, звонким хохотом: — Язык, говорит, искусал? Это неплохо... Ха-ха-ха...— Он откинул голову, и глаза его повлажнели от слез.— Совсем неплохо... И полезно для его языка. Глядя на друга, Глеб тоже невольно залился искристым смехом. 5 Зашел Проминский. Он еще только здоровался с хозяевами, а Глеб уж е вскочил на ноги; — Кого я слышу?!. Это Ян! Выбежал в соседнюю горницу. Проминский, успев раздеться, шел ему навстречу широким шагом, и из-под его запорожских усов вырывалась светлая улыбка. Он давнул