Сибирские огни, 1965, №7

Михеюшка насмерть перепугался, когда под окном его лесной избы ночью заржали лошади. Он снял икону и прижал к груди, готовый принять смерть. Подумал — разбойники. Дверь распахнулась... Вошел Егор с ношей з руках. — Михей! Зажги огонь. — Это ты, Егорушка? А я напужался! Сейчас я... Егор положил Марью на нары, взял у Михеюшки лучину... Марья смотрела широко открытыми глазами. Молчала. Лицо белое, как у покойницы. — Никак... убиенная? — спросил шепотом Михеюшка, заглядывая через плечо Егора. Егор отстранил его, воткнул лучину в стенку. — Затопи печку. Михеюшка суетливо захлопотал у камелька. И все поглядывал на нары. Марья лежала, не двигаясь. Вошел Макар. С грохотом свалил в углу сёдла. — А коней не потырят здесь? — Кто поди?.. Ты спутал их? *— Спутать-то спутал...— Макар подошел к Марье, заглянул в лицо, улыбнулся:— Ну, как? Марья прикрыла глаза. Вздохнула. — Перепугалась..: Может даж е захворать,— объяснил Макар не то Егору, не то Михеюшке. Егор сидел на чурбаке, курил. Смотрел в пол. — Чего не хватает — так это самогону,— сокрушенно заметил М а­ кар, тож е сворачивая папиросу.— Жалко такой случай. Что бы прихва­ тить давеча! Просто из памяти вышибло. Михеюшка вертел головой во все стороны. Он понял, что это не по­ койница — на нарах. Но больше пока ничего не понял. — Самбгон? — переспросил он.— Самогон есть. У меня к погоде ноги ломит, я растираю... — Давай его сюда! — заорал Макар.— Ноги он растирает!.. Марья,, поднимайся! — Пускай лежит,— сказал Егор. — А чего ей лежать? Ей плясать надо. А ну!..— Макар затормошил Марью, посадил на нары. Марья нашла глазами Егора, уставилась на него, точно по его ви­ ду хотела понять, что с ней сделают дальше. Тот докурил, аккуратно заплевал цигарку, поднял голову. Встретились взглядами. Егор улыб­ нулся. — Замерзла? Марья кивнула головой. — А вот мы ее чичас живо согреем,— пригрозил Михеюшка. Ныр­ нул в угол под нары и извлек на свет бутылку, закупоренную тряпоч­ ной пробкой.— Это что такое? — И все? — спросил Макар. — Все. — Свадьба получается!.. Ну, хоть это. Сели к столу. Михеюшка отказался сесть вместе, шуровал в печке и смотрел СО' стороны на непонятных гостей. Марья сидела между братьями. Макар налил ей самогону. — Д ержи . Ты теперь — Любавина.