Сибирские огни, 1965, №7

шла простая мысль. Кузьма даж е пошевелился, воскликнул про себя: «Елки зеленые!» Не вытерпел, толкнул Платоныча в бок. — Мм? — Платоныч поднял голову.— Что ты? — Дядь Вась, выйдем на улицу. - — Зачем? — Надо. Старик поднялся. Накинули на плечи полушубки, осторожно вышли. Ночь была темная, теплая. С крыши капало. В переулке два подвы­ пивших мужичка негромко тянули: Оте-ец мой был природный пахарь, И я рабо-отал вместе с ним.., — Ну, что такое? — Давай сделаем так: дадим убежать Гриньке, а сами выследим. Он обязательно к ним пойдет. А? Платоныч долго молчал. — Хм. А если совсем убежит? — Не убежит. Двое же нас. — Ну, я бегун, знаешь, какой... Может, Федю пригласить? — Конечно! — Подумать надо, племяш. Это — риск: убежит — мы в ответе. Потом, допросить тоже не мешает. Завтра допросим и решим, что д е ­ лать. А пока пойдем поспим. — Иди, я'посижу немного. Платоныч ушел в избу. Кузьма сел на ступеньку. С новой силой накинулась тоска. Марья становилась все недоступней. Уходила все дальше и дальше. И звала за собой. Как во сне. И невозможно было привыкнуть к мысли, что никогда он не возьмет ее за руку, не посмотрит в глаза... Почему так бывает в жизни, елки зеленые?! * * * Гринька отошел за ночь. Рубцы на лице закоростились, подсохли. Смотрел веселее. — Где твои товарищи? — сразу начал Платоныч. Гринька насмешливо посмотрел на него: — Я один работаю, дед. — Зачем нужны были кони? — Кони всегда нужны. — Где ты до этого был? — Далеко. Из допроса явно ничего не получалось. Платоныч замолчал, стал закуривать. Кузьма строго смотрел на разбойника. — Покурить можно? — спросил Гринька и пошевелил связанными руками. — Дай ему, Кузьма. — Я бы дал ему сейчас! — озлился Кузьма.— Нашелся тоже!.. Если по-человечески спрашивают, так надо отвечать! Платоныч внимательно посмотрел на племянника. А Гринька улыб­ нулся, показывая желтые, редкие зубы. — Ты сосунок еще. Не вам меня, конечно, допрашивать. — Уведи его,— сказал Платоныч. Гринька поднялся, пошел к двери.