Сибирские огни, 1965, №7

исключение в спешке, без должной основательности. Группа специалистов, в которую входил представитель из Москвы, проехала по полям, и из личных наблюдений и рас­ спросов местных работников было сделано заключение о непригодности тех или иных участков земли к дальнейшей обработке. Но это ведь только «на глазок». Управление считает, что эрозийных земель в районе гораздо больше, чем до сих пор списано под залужение. По подсчетам Фадеева — около 60 процентов от общей площади пашни. Находящиеся в разной степени разрушения почвы требуют специаль­ ных мер для восстановления своей структуры. Есть места, где даже копыто животного не должно ступать, пока верхний слой земли не приобретет устойчивость против гу­ бительной силы ветра. На другом же поле, может быть, достаточно прекратить от­ вальную пахоту и дискование, а всю обработку земли вести без оборота пласта. Кстати сказать, наша промышленность наконец-то принялась за выпуск плугов-глубо- корыхлителей и культиваторов-плоскорезов, ими уже торгует «Сельхозтехника». Слушаю я Фадеева, и горькие мысли приводят в голову. Как-то Адаменко обро­ нил в разговоре: «Не дураки были мужики, которые тут никогда не пахали». Он имел в виду те самые поля, которые ныне приходится спасать от наступающих песков. Но ведь была же^ на целине особая комплексная экспедиция Академии наук, подготовив­ шая обширный материал для сельскохозяйственных органов, в результате чего миллио­ ны гектаров ковыльно-типчаковых степей были авторитетно признаны пахотно­ пригодными. Когда читаешь солидный двухтомный труд ученых, начинаешь верить, что все там на месте тщательно изучено, агрономы получили на руки объективные данные о земле, остается лишь неукоснительно следовать советам и рекомендациям компетент­ ных людей. Но изученне-то было весьма поверхностным, что подтверждается печальной прак­ тикой последних лет. И было бы справедливо, если бы теперь, через десять лет, ученые вернулись на бывшую целину. Нужно не просто новое землеустройство, но комплекс­ ные исследования почв, климата, экономики; необходимо не только нарезать поля с учетом севооборота, а и разработать меры борьбы с эрозией, выбрать наивыгоднейшую схему расположения защитных лесополос, наконец, указать и экономически обосновать наиболее целесообразный тип хозяйства для каждой зоны. Фадеев сегует, что заявки управления на внутрихозяйственное землеустройство не удовлетворяются вот уже пять лет. Единственный в крае землеустроительный отряд ра отает все эти годы в восточных районах, а до Кулунды у него все не доходят руки. Это лишнее доказательство того, что без помощи многих научных учреждений здеш­ ние специалисты не скоро разберутся в своих бедах, да и не всякому дано разобрать­ ся, когда столько сложностей на каждом шагу, требующих разносторонних знаний и опыта. Из дальнейшего разговора, между прочим, я узнаю, что Фадеев — тоже бывший николаевский житель. Он работал в колхозе агрономом до того, как его перевели в управление. Сельхозинститут кончил заочно. Еще Адаменко упомянул о главном зоо­ технике района — выходце из Николаевки. Я замечаю, что, мол, село это, должно, бо- гато способными людьми, на что Николай Тимофеевич, усмехнувшись, отвечает: — Как же! Одних бывших председателей человек двадцать живет в колхозе, а было еще больше. Которых привозили сюда, те уехали. Тут даже бригадиров, случа­ лось, выписывали через райком из других сел... А людей-то башковитых везде хватает, искать не надо, присмотреться только получше,— заканчивает он уже серьезно. Фадеев опять сворачивает на агрономическую стезю: — Как думаешь залуженные земли использовать? — Так еще ж надо их залужить. Забросить-то забросили, а посмотри, что там растет. Бурьян. Люцерны бы подсеять, донника — семян не хватает. Чего нег, того нема,— вздыхает Фадеев.— Семеноводство надо восстанавливать. Ты знаешь, сколько многолетних трав по всему району осталось? Меньше одного про­ цента от пашни... Ты еще князем живешь, другие и того не имеют! Фадеев смотрит на часы, поднимается: пора ехать. Для меня это удобный случай,