Сибирские огни, 1965, №7

дружбы народов, идею мирного трудового сотрудничества людей, автор избегает при­ митивной однолипейиости, схематичности, и * это приносит ему удачу. Повесть привлекает не просто ярким ко­ лоритом, правдивостью бытовых деталей, что всегда ценится в историческом произве­ дении. В ней — правда историческая, прав­ ду психологическая. Отряд ушкуйников идет грабить полуни­ щий северный народец. Читателю жаль югорцев, жаль предательски убитого ручно­ го лося, принадлежащего русскому охотни­ ку Ждану, побратавшемуся с Югрой, жаль Ж дана, поставленного недоброй волей зем­ ляков в положение изменника. Совесть чи­ тателя восстает против новгородцев. Но вот югорцы обманным путем завлека­ ют безоружных русичей небольшими пар­ тиями в свой городок и вероломно расправ­ ляются с ними. И читателю уже жаль уш­ куйников, совесть его восстает против югорцев. Так приходит понимание, что одно пре­ ступление неизбежно порождает другое. Что вражда между народами, стремление одно­ го народа наживаться за счет другого всег­ да отвратительны и даже хороших, умных, смелых людей превращают в грязных пре­ ступников. Автор очень точен ь своих мо­ рально-этических оценках. Яков Прокшин, Омеля, Ждан и Вах вызывают v нас симпа­ тию. Мы понимаем, что субъективно перед нами очень хорошие люди, не злодеи, не грабители и убийцы по призванию или из корысти. Они просто рабы своего страшного времени. Зато достойны ненависти и боя­ рин Вяхирь, и югорский князек, и шаманка, и холоп Вяхиря Савка — низкий, трусливый человечишка, предавший своих соотечест­ венников не из сочувствия к югорцам, а из , низменной корысти. Жаль, что иной раз автор словно бы не доверяет читателю, начинает формулиро­ вать идею повести в еиллогизмах, рассуж­ дениях. Это не только сообщает вещи ди­ дактический налет, снижает силу ее эмо­ ционального воздействия, но и сужает, обедняет идейное содержание произведения, обращающего мысль читателя не к одним стародавним временам. А ведь это одна из коренных задач ис­ кусства — будить мысль, заставлять думать о современности. Мне ппедставляется главным достоинст­ вом повести О. Корякова «Формула сча­ стья» именно ее интеллектуальность, ее на­ сыщенность раздумьями. Семнадцатилетняя Инга на пороге само­ стоятельной жизни (она учится в девятом классе) как бы проверяет надежность того умственного и нравственного багажа, кото­ рый она вынесла из школьных стен. Она внимательно вглядывается в окружающих, старается разобраться в сложных явлениях действительности, много думает, читает, спорит. Не скрывая грусти, она признается себе: «Ползет жизнь-то, пока что неприметная, обыденная, серенькая...» Лет пятнадцать на­ зад прочитав или услышав такое от сверст­ ника, комсомольцы, вроде другой героини повести — Милы Цапкиной, непременно вы­ звали бы Ингу на комитет, организовали бы «персональное дело». Как! Упадочнические настроения! Это наша-то жизнь обыденная, серенькая!.. Но что же вы хотите от девушки, кото­ рая до семнадцати лет только получает от жизни, только впитывает в себя, как губка, опыт людей, а сама еще не сделала ни еди­ ного самостоятельного шага? Правда, Мила Цапкина находится в точно таком же по­ ложении, а не предается «упадочническим» настроениям. Но Цапкина, как она показа­ на в повести, никогда и не выйдет из этого положения. Она в жизни останется лишь прилежной ученицей, отличницей-зубрилкой. В ней нет творческой жилки. Для нее со­ стояние школьницы — естественное и непре­ ходящее. Недаром ведь и прозвище у нее — Догматик. Инга же по натуре — искатель, творец. Пока эти искания выражаются в чтении Хемингуэя, Стейнбека, «Писем об изучении природы» Герцена, в вопросе, задаваемом юношам-одноклассникам,— хотят ли они по­ лететь в космос, в теме сочинения —«Нуж­ ны ли нам Павки Корчагины?». И творчест­ во Инги — это пока лишь подсказанная ею мысль организовать' в школе клуб «Иска­ тель». Но все это именно пока, которое и подчеркивает Инга, ссылаясь на непримет­ ную свою жизнь. Она-то при этом пони­ мает, что все настоящее у нее впереди и скоро уже начнется. А сейчас надо обога­ щать и обогащать свой ум, сердце, душу, чтобы было что отдавать людям. Идеал Инги — «большой, сильный, умный человек», у которого «должны быть широ­ кие интересы, высокий интеллект, спокойное упорство, деловая, без внешних эффектов одержимость идеей». К такому идеалу стре­ мится «Инга, осуждая боящуюся думать са­ мостоятельно Милу Цапкину, ее мещанку- мамашу, нравственного урода Вадима и буквально благоговея перед школьным сво­ им учителем Венедиктом Петровичем. «А мы вполне могли бы с ней дружить»,— говорит об Инге ее ровесница Рано, говорит из будущего века и от его имени И эта са­ мая высокая оценка, какую может дать пи­ сатель своему герою: померить его завтраш­ ней мерой и признать достойным. Лично я, как читатель, согласен с этой оценкой. Ибо, хотя и понимаю, что XXI век О. Коряков вы­ думал, верю в действительность Инги, в не- угасимость ее порывов. Инга права: «Герои меняются, каждая эпоха выкраивает их по- своему». В Инге видим мы нашу современ­ ницу, стремящуюся понять свое время и быть на его уровне. •Творец, искатель, деятель, ничего не при­ нимающий на слепую веру, за все чувствую­ щий личную ответственность, человек, на деле, а не на словах убежденный в истори­ ческой правоте коммунистических идей и потому готовый отстаивать их не только пе­ ред лицом классового врага, но и й любых