Сибирские огни, 1965, №7

Чупин, член бригады, борющейся за зва­ ние бригады коммунистического труда». Рассказ завершается приказом из двух параграфов, где говорится о переводе, по просьбе бригады, монтажника Чупина в другой коллектив и выносится предупреж­ дение Гранину, Ларионову и Колесникову «за попытку рукоприкладства». В рассказе налицо конфликт, принимаю­ щий форму антагонистического спора. Что же разделяет противников? Может, отноше­ ние к собственности, и спорят «жмот», ку­ лачок, с одной ртороны, и бессребреники, с другой? А может, речь идет о социалисти­ ческом сознании, и один индивидуалист противопоставлен трем коллективистам? Нет, старые, привычные определения кон­ фликтов тут неприменимы. Конфликт тут новый, рожденный именно сегодняшним днем. Чупин с точки зрения обычной житей­ ской морали, не сделал ничего предосуди­ тельного. Более того, он сделал именно то, что от него требовали. Сделал скрупулезно и, если хотите, честно, то есть не скрыл ни поношенности стрревших штанов, ни уде­ шевленной микропористой подошвы на од­ ной паре штиблет. С другой стороны, в свете все той же морали, товарищи Чупина по бригаде под­ лежат общественному осуждению, что, кста­ ти, и отмечено я приказе. Общественная мораль, однако, не есть нечто неизменное, застывшее. Правда, нормы новой нравст­ венности не могут быть введены с сегодня на завтра, как вводятся в обращение но­ вые денежные знаки. Эти нормы рождаются и утверждаются в трудном и' длительном преодолении сложившихся мнений и обвет­ шавших традиций. У нас, хорошо знакомых с демагогией вре­ мен культа, крайнее отвращение вызывает прежде всего противоестественное сосед­ ство в заявлении Чупина чисто делового перечисления убытков с подчеркиванием двух «идеологических» моментов— факта добровольной работы пострадавшего и факта его принадлежности к бригаде, бо­ рющейся за звание бригады коммунисти­ ческого труда Со стороны чисто практиче­ ской Чснину вовсе не следовало акцентиро­ вать внимание начальства на этих фактах: ему бы и так уплатили по счету. Но в том- то и дело, что демагог остается демагогом, даже когда от этого ему нет никакой пря­ мой корысти. Крохоборчество, мелочность души, прикрываемые громкими словами о коммунизме и патриотизме,— что может быть отвратительнее! В рассказе В. Сапожникова «Федя, схо­ ди за водой» перед нами другой выходец из вчерашнего дня. так сказать, начальник от рождения,— тупое и жалкое ничтожество, убежденное в своем, призвании руководить людьми приказывать им Самое удивитель­ ное, что студенты, едущие с Федей на цели­ ну, вначале принимают эти притязания как должное. И бессмысленность Фединого «руководства» обнаруживается лишь тогда, когда отряд целинников разбивается на ма­ ленькие группки, распределившиеся по раз­ ным бригадам. Феде просто стало некем руководить, а больше он ничего делать не умел, и тогда все увидели, что он — пара­ зит, Тунеядец. В другом рассказе — «Тень капитана Беллипга» — В. Сапожников нарисовал за ­ поминающийся образ капитана Чернова, внешне простоватого, «маленького» челове­ ка, почти неудачника, живущего во всех от­ ношениях трудно и вроде бы скудно, но в. своем деле — при обезвреживании остав­ шейся от войны бомбы — проявившего столько подлинного мужества, гуманизма, ума, выдержки, любви к жизни и самооб­ ладания, что гибель его от подло запря­ танной в бомбе мины потрясает, и его пре­ дыстория выглядит уже в совершенно ином свете. Мы видим, что вся жизнь этого скромного человека была прекрасной, вся была трудном подвигом служения людям. Произведения, вскрывающие новые кон-) фликты, исследующие новые проявления сознания советского человека, определяют главную линию развития нашей литерату­ ры, хотя, возможно, и не стали еще в ней количественно преобладающими. Не стали количественно преобладающими и в «Ураль­ ском следопыте» вещи, подобные «Форму­ ле счастья» О. Корякова или рассказам В. Сапожникова. В журнале нередко появ­ ляются произведения, варьирующие далеко не новые идеи и повторяющие давно отра­ ботанные сюжетные «ходы» Молодой человек (или девушка) впервые сталкиваются с серьезными трудностями жизни Они либо успешно преодолевают эти трудности — «Прыжок» Л. Александрова (1963, № I), «След храброго» Е. Рыбнико­ ва (1963, № 4), «Моеквичка» Е Марысаева (1963, № 8) и его же «На катере» (1964, № 10). Либо оказываются неспособными их преодолеть и тем самым разоблачают себя в глазах окружающих,— «Программой' не предусмотрено» Г. Вабакова (1963, № 3). Другой вариант: герой (героиня) приеЬжает с теплого и благоустроенного юга на суро­ вый, неблагоустроенный север, где ему (ей), естественно, не нравится В ближай­ шее время либо наступает прозрение, и ге­ рой навсегда влюбляется в Сибирь («День рождения» Р Недосекина, 1963. № 3), либо прозрение не наступает и герой не желает отдавать удобства городской цивилизации за романтику таежных будней С<Дым таеж ­ ных костров» В. Михневича, 1964. № 1). Во всех случаях не можешь отделаться от впечатления чао гДе-то уже это читал. v И снова склоняешься к азбучной, но. увы, столь часто забываемой истине, что лите­ ратура становится подлинным искусством, когда она не просто профессиональна, но когда она превращается в открытие, хотя бы маленькое Казалось бы. вот уж где трудно что-ли­ бо открыть — в повести о ноягопплских ушкуйниках «Поход на KVpv» А Помнина (1963, № 3—4). Но провозглашая идею