Сибирские огни, 1965, №7

изящная шляпка, такая же, в каких вот уже около десятка лет прибы­ вали в ссылку курсистки. Поверх темно-синего шерстяного платья с глухим воротником у нее была такого же цвета легкая накидка. На спи­ не колыхалась длинная русая коса. Феликс Яковлевич знал всех политических ссыльных Минусинска и окрестных деревень. Еще недавно все относились к нему с уважением, часто спрашивали его совета. И если бы не побег Райчина, не было бы разрыва с социал-демократайи и теперь он не испытывал бы гнетущего чувства одиночества, острой тоски по родной Варшаве. Со дня на день ждал: кто-нибудь приедет, завяжется новое знакомство — полегчает на душе. И вот идет новенькая. Кто такая? Откуда? Может быть, из Польши? Кон выбежал на крыльцо. Перед ним стояла скромная, застенчивая девушка. У нее было приятное бледноватое лицо с матовой кожей, пол­ ные губы упрямо очерченного рта, крупные серо-голубые глаза. Она впервые видела этого человека, который для нее давно был окружен ореолом старого непримиримого революционера,— Володя упоминал о нем в одном из писем,— и, извиняясь за беспокойство, на­ звала себя и сказала, что пришла за советом. — Крупская? Надежда Константиновна? Д а вы проходите, прохо­ дите.— Феликс Яковлевич улыбнулся так приветливо, что просветлело все лицо.— А я готов был назвать вас Ядвигой, Яниной или... — Разве я похожа на польку? — Мне показалось... И ваша фамилия немножко напоминает... А я очень давно не встречал никого из Варшавы. — Мы когда-то жили там, но я уже мало что помню. И говорить почти разучилась. — А все-таки умели! Значит, в чем-то я не ошибся... Кон подвинул гостье грубовато сколоченное деревянное кресло и принялся расспрашивать о ее родителях. Надежда рассказала то немно­ гое, что знала об отце: военный юрист Константин Крупский вначале склонялся к «Земле и Воле», потом примкнул к Первому Интернациона­ лу. В Варшаве царские власти его обвинили в том, что он будто бы «ополячился», и отчислили из армии с лишением права занимать какие бы то пи было государственные должности. О себе Феликс Яковлевич рассказывал сдержанно, а расспрашивал горячо, душебно и расположил гостью к откровенности. Крупская как бы перенеслась в Питер, припомнила и вечерне-воскресную школу за Невской заставой, и первые марксистские кружки, и «Союз борьбы».. Все это глубоко интересовало и волновало Кона. От гостьи узнал, что в доме Брагина ее ждет мать. Спросил, как они доехали. Оказалось, что пароход довез только до пристани Сороки- но. Оттуда пришлось добираться в ямщицком тарантасе, через два горных хребта. Мама устала, а им ведь еще ехать дальше. И непремен­ но завтра утром. Этого требует исправник. А когда Надежда сказала, что ей разрешено отбывать ссылку вме­ сте с Ульяновым, собеседник вдруг резко выпрямился на стуле, и в его правдивых глазах проступила настороженность. Он помял бороду паль­ цами правой руки и переспросил: — К Ульянову? Ну, что же... Я помогу вам найти ямщика, хотя это и нелегко. Все — в полях. А утром седьмого мая он пришел в дом Брагина и сказал, что ему удалось уговорить одного политического ссыльного, не первый год зани­ мающегося крестьянским хозяйством. С минуты на минуту лошади будут поданы. Ехать им часов девять, с кормежкой на половине пути.