Сибирские огни, 1965, №7

Говорят, худой мир лучше доброй ссоры. Не в этом дело. Без сты­ чек не обойтись, если эти товарищи, достойные уважения за то, что они сделали в свою пору, не откажутся от иллюзий й заблуждений. Споры с ними были и будут, споры о путях оеволюнии. о ее движущих силах. Но для ссоры, для разрыва не наступило всемя. Не исключено, что кто- нибудь из них пересмотрит свое политическое кредо и перейдет в лагерь марксистов. Прежде всего, тот же Кон. Ведь свой путь революционера он начал плечом к плечу с рабочими. А Райчин из рабочих — был набор- шиком. Потом он занялся труднейшим делом тайной доставки из-за границы марксистской литературы. Два года отсидел в тюрьме. И с тех пор чувствует себя нездоровым. Это надо понять и учесть в суждениях о нем. — Болезненное состояние Райчина мы не отрицаем,— сказал впол­ голоса Кон. — Феликс! — вскочил с места Тютчев.— Меня возмущает твое от­ ступление! Поступок Райчина гнусный, и его пособники заслуживают порицания. Не выдержав, Кржижановский тоже вскочил и заглушил его голос своим гулким баритоном: Как вы смеете произносить такие слова?.. Подозревать в гнусно­ сти, затевать эту трагикомедию. Д а мы не позволим! Старков, продвигаясь плечом вперед, встал между ними: — Глеб! Ну, зачем так?.. Можно спокойно, тихо. у Но остановить уже было невозможно. Крича и размахивая руками, старые народники теперь уже обвиняли и порочили всех социал-демо­ кратов. Больше других шумел Тютчев. Чего же, дескать, ждать от ма­ стеровщины? Революционное движение — дело лучших представителей интеллигентного общества. И стало ясно, что разрыв произошел и на примирение сторон нече­ го и рассчитывать. Владимир Ильич вернулся на свое место за столом, готовый защищать своих товарищей до конца, сколь ни была бы трудной эта защита. Выждав, пока приумолк шум, он встал с листом бумаги в руке и начал холодным тоном опытного юриста; — Итак, пункт первый вашего обвинения. Райчин якобы подвел доктора Фридмана, на имя которого пришли денежные переводы из-за границы. А был ли знаком Райчин с доктором Фридманом? Не был. Э т о— факт. А факты — упрямая вещь, как говорят англичане. Записы­ ваем: «Не был знаком». В таком случае, кто же сообщил революцион­ ным кругам этот нейтральный адрес для переписки? Вы, Феликс Яков­ левич? — Райчину я не сообщал. — Но, благодаря вашей доброте и вашрм заботам о товарищах по изгнанию, адресом доктора Фридмана пользовались многие, и он стал известен за границей. — Я не предполагал, что будут переводить деньги. Д а еще .в ино« странной валюте! — И Райчин, как видно, тоже не предполагал. Вы же не отрицаете, что он даж е не знал о деньгах. Таким образом, это обвинение отпадает* Теперь позвольте перейти ко второму пункту: Райчин не предупредил о побеге. А кто вручил деньги Райчину? Феликс Яковлевич. И все вы зна­ ли, что эти деньги были присланы для побега. — Но он уехал обманным путем,— снова крикнул Тютчев.