Сибирские огни, 1965, №7

Давай-ка пить чай. И я хотел бы рассказать о двух братьях. Старший был народовольцем, а младший... Впрочем, не буду забегать вперед, скажу только, что их судьба имеет отношение к нашему спору. Догадываюсь, о ком ты. И готов послушать. После чая, запрятывая листки манифеста подальше, Кремер глухо­ вато, сминая концы фраз, проговорил: — Так и быть, подчиняюсь большинству... Борис Львович, действи­ тельно, голосовал вместе с тобой... Словом, отвезу в нашу бобруйскую типографию. Напечатаем, как есть. Радченко потер руки: он отстоял самые главные строки! 9 Заветные места манили к себе. о Надежда спешила в скверик у Александринки. Там есть одна ска­ мейка... Первый раз присели на нее отдохнуть после занятий в Публич­ ной библиотеке. Володя вспомнил сходку «с блинами» у Классона, и ей тоже вспомнился тот вечер. ...Она, разливая чай, спросила, какой любит он, покрепче или по­ слабее? Володя ответил: «Знаете, никогда не придавал значения. Какой нальете». Ее все звали «Миногой», а он, нарушая конспиративность, спросил об имени. Горячо блеснувшие глаза выдали его,— про себя, ка­ жется, повторил: «Надежда...» А когда лежал больной, впервые назвал Надей. И заволновался: «Не... не обидетесь?» А разве она могла оби­ деться? Д а он и сам знал... Ох, как она соскучилась! По его глазам соскучилась, по его быстрому обаятельному голосу, по его картавинке. Сидя на той скамейке, он ругал народников. Потом заговорил о Льве Толстом и Чернышевском, о Салтыкове-Щедрине и молодом Горь­ ком. Она сказала, что ее любимый поэт — Лермонтов. А Володя ей — о рассказе Тургенева «Андрей Колосов», где шла речь об искренности и настоящей любви. Она сидела, опустив глаза. Казалось, слышала, как бьется сердце. Вот и сейчас... И всякий раз, когда думает о нем... Тот рассказ ей тоже запомнился с давних лет. И во Ьремя той встре­ чи и позднее она отмечала для себя — их взгляды и вкусы совпадают в большом и малом — во всем, даж е в мелочах. Хотя бы любовь к про­ стым полевым цветам. В письме Володя прислал ей зас-ушенный сибир­ ский подснежник. Скромный, но дорогой для нее цветок! Она положила его в томик Лермонтова, в тот самый, что был прислан Володей в тю­ ремную одиночку с тайным письмом между строчек: «Любящий вас В.» Тогда он еще не решался написать ей «ты». Теперь томик Лермонтова уже упакован вместе с самыми необхо­ димыми вещами... Володя пишет, что стал чуть ли не заправским охотником. Ей понят­ но состояние его души. Хотя он и любит природу, хотя и увлекается всяким новым для него делом, но эти многочисленные охотничьи похо­ ды,— она чувствует,— от тяжелой жизни, от столь долгого деревенского заточения. У него связаны крылья. Нет ему простора для полета. Так хоть прогулки с ружьем. К последнему письму он сделал приписку: приедешь — будем вме­ сте ходить на охоту. Вместе! Если только она не распугает уток... В том же письме — строчки о маленькой радости: подрастает у них собака. Да, конечно, уже «у них», у двоих! Собаку зовут по-английски— Дженни. Рыжая, вислоухая. Н а ­ стоящий охотничий сеттер!