Сибирские огни, 1965, №7

разговор о том, как соразмерить растущие планы сельскохозяйственного производства с наличными природно-экономическими возможностями каждого хозяйства. ...Утром я отправился в контору и, пока председателя не было, принялся приво­ дить в порядок беглые записи в блокноте, сделанные накануне. Итак, земли в колхозе 21 тысяча гектаров. До 1954 года система земледелия была залежная. В последний год перед освоением целины засевалось 5,5 тысячи гекта­ ров. Новых земель было распахано три тысячи гектаров — солонцов и очень легких почв, почти песков. После распашки целины и залежи ни о какой системе уже не говорилось. Пше­ ница высевалась по пшенице. Средняя многолетняя урожайность — семь центнеров с гектара. Попытка установить чередование в полях пшеницы и кукурузы, как ре­ комендовал Алтайский институт, не имела успеха, потому что посевы кукурузы тяготели все же к фермам, да и не под силу колхозу обрабатывать несколько тысяч гектаров пропашных. Засевалось кукурузой полторы тысячи, средняя уро­ жайность — 80—90 центнеров зеленой массы с га. Ветровая эрозия уже вывела из оборота 1600 гектаров пашни. Сейчас там пасется скот. На этих же «списанных» землях возделывается «незаконный» сверх­ плановый подсолнечник. Поэтому и урожай его невысок. До распашки на целине росла дикая люцерна, по-здешнему «желтик». Степные покосы давали по пять центне­ ров сена. Теперь здесь свободно растет полынь, непременный спутник заброшенных полей. Невольно вспоминались десятки прочитанных статей и ученых трудов, авторы ко­ торых пытались определить направление здешнего хозяйства. Вспомнились их много­ обещающие расчеты, в том числе пресловутая формула «75 и 16», означавшая, что с каждых ста гектаров пашни везде и всюду можно получить 75 центнеров мяса и еще 16 центнеров с остальных сельскохозяйственных угодий. Взять этот рубеж, по расче­ там, должны были «три богатыря»: кукуруза, бобы и сахарная свекла. А кулундииские крестьяне еще задолго до этого «изобретательства» опытным пу­ тем установили, что в полеводстве главное место должна занимать пшеница, из фураж­ ных — овес и ячмень; хорошо родили крупяные культуры, дешевым был силос из под­ солнечника, давал доход подсолнечник на масло. Кормовые травы помогали держать довольно высокий уровень общественного поголовья скота. Животноводство — мясомо­ лочное, предпочтительно крупный рогатый скот и овцы. Немного свиней и птицы — по­ скольку есть отходы зернового хозяйства и местного маслозавода. Конечно, сельское хозяйство Кулунды никак не назовешь интенсивным. Не приме­ няют тут удобрений, не получают высоких урожаев и на сто гектаров пашни приходит­ ся один рог от коровы. Но почему-то решили, что интенсификация должна означать везде и всюду одно и то же: откормить свиныо на каждом гектаре пашни, отводить столько-то процентов, посевных площадей пропашным культурам, наконец, сдавать то самое количество мя­ са — «75 и 16». В Кулунде зерновое хозяйство рентабельно даже при урожае в 5—6 центнеров, с гектара. Если рационально использовать запасы влаги, повысить культуру земледе­ лия, обновить сорта, и урожай поднимется. И это будет интенсификация. Можно держать на дешевых пастбищах тонкорунных овец вместо грубошерстных — и это будет интенсификация. Можно улучшить белковое питание коров, тогда повысятся удои и жирность молока. И это тоже интенсификация. Адаменко же вместе с колхозниками вынужден был по директивам до послед­ него времени усиленно заниматься свиноводством. Правда, зимой 1963 года почти все поголовье свиней пошло под нож из-за бескормицы. Но убытки-то не вернешь. Д аж е гусей планировали завести в Николаевке, огромное трехтысячное стадо. И гуси дох­ ли, потому что помимо всего прочего плановики не учитывали такой экономический фактор, как отсутствие навыков у местных жителей к этому самому гусеводству. «Периводы», как говорит колхозный дед о всяких необоснованных новшествах* бывали и в давние времена, когда вернувшиеся из военных походов дворяне пона