Сибирские огни, 1965, №7

сумму. С его женой Лидией Карловной, дочерью Давыдовой — издатель­ ницей журнала «Мир божий», она училась в одной гимназии и теперь изредка бывала в их доме. Гимназическая подруга, милая и добрая, всегда казалась умнее своего мужа, видного экономиста, слывшего ле­ гальным марксистом. ’ Сегодня Туган был чем-то взволнован и нервно теребил бороду. Едва увидев подписной лист в руках недавней арестантки, он побагро­ вел и, не владея собой, начал повышенным тоном: — Не располагают меня ваши старания и ваши заботы... У Надежды в пальцах дрогнула бумага,— она хотела сунуть лист обратно в ридикюль, но Лидия Карловна, сложив руки ладонями вместе, поспешила на выручку, вразумляя мужа: — Мишель! Ты подумай о детях. Там у забастовщиков несчастные малышки. Вероятно, не видят молока. — Знаю, Лида, твою заботу о страждущих и нуждающихся. Я и сам не ограничиваюсь одной моральной поддержкой. С этими словами Михаил Иванович достал из кармана жилета зе ­ лененькую бумажку, сложенную в несколько раз. Вместо СЕоей фамилии он в подписном листе поставил какой-то китайский иероглиф и объяснил: — Видите ли, Наденька, мы с вами расходимся во взглядах на стачки. Ваши сторонники пытаются подталкивать рабочих к политиче­ ским выступлениям... А для детей я в любой день могу... Выйдя-на улицу, в душе возмущенно повторяла: «Для детей. На молоко. Обошлись бы и без его трешки... И еще позволил себе... Не по­ нимает. И не поймет. А называет себя социалистом, даже' марксистом. Легальный болтун!» Надежда зашла к Струве, в передней спросила Нину Александров­ ну, тоже свою однокашницу по гимназии. Прислуга сказала, что хозяйка занята кормлением ребенка. Услышав разговор, в переднюю вышел сам Петр Бернгардович. Надежде вспомнилось, с какой остро шутливой усмешкой на «блинах» у Классона Ульянов заметил о «самом»: «Небось, пошел «на выучку к капитализму». Позднее Володя говорил, что Струве полевел. Надолго ли? Ведь нет в нем ничего от подпольщика. К работе в организации он совершенно не способен. Много в нем профессорской спеси. В каждом жесте чув­ ствуется сознание своей незаменимости. И ему льстит то, что к нему идут за советами, за помощью. Д аж е манифест о создании партии по­ просили написать. Радченко объясняет: «Больше некому». «А Владимир Ильич? Обратились бы в Шушенское». Степан Иванович ответил: «Мы не можем ждать так долго». Струве встретил Крупскую любезно, пригласил в кабинет, д аж е предложил свою любимую венскую качалку. Поблагодарив, Надежда сказала, что зашла на минуту, села в крес­ ло, уже обтянутое, хотя мо^?и еще не было, парусиновым чехлом. Петр Бернгардович молча расписался в подписном листе, молча раскрыл портмоне и подал золотой империал, потом, видя, что у гостьи еще есть какое-то важное дело, повернул качалку и опустился в нее, го­ товый к разговору. Надежда стала расспрашивать торопливо и беспокойно: не слышал ли чего-нибудь Петр Бернгардович от Потресова перед его арестом о программе партии, что была написана Ульяновым в камере «предварил­ ки». Нет, он ничего не знает. К тому же утрата эта восполнима. — Да и волнение ваше не ко времени...— Струве погасил неловкую улыбочку.— Я слышал... Жена рассказывала: в ссылку проситесь к Улья-