Сибирские огни, 1965, №6

ла бы убеждения. И мучилась бы всю жизнь оттого, что живет только для себя и не приносит никакой пользы обществу. Чиновница! Потом мечтала о медицинской школе. Думала: окончит ее и поедет в деревню акушеркой или фельдшерицей. Свято верила — будет прино­ сить пользу обществу. А сейчас, после многочисленных встреч со ссыль­ ными, поняла, что деревне поможет только хирург, имя которому ре­ волюция. Вот дымит отцовская мельница, ручейками стекается сюда пшенич­ ное зерно из всех окрестных деревень, а ведь среди тех, кто вырастил его, многие к весне подтягивают животы. Пойти бы к ним... Еще недавно •считала этот путь единственным для революционера. А за нынешнее ле­ то ссыльные, ее новые друзья, помогли понять, что пламя революции вспыхнет сначала в рабочих кварталах. Потому она и рвется туда, где вот-вот запылают огни. Спасибо матери — привечает изгнанников. Сама наведывается к ним. Откуда это расположение? Видит в них женихов для дочерей? Нет. Старков, например, женатый. А Кржижановский ждет невесту. Просто мать уступает привязанности своих детей. Однажды сказала ей: рабочие— могильщики буржуазии. Ссыль­ ные— тоже. Думала, мать вспыхнет, начнет осыпать проклятиями, на­ поминать о муках адовых, а она глубоко вздохнула: — Чему быть, того, видно, не миновать.— И, глядя на иконы, пере­ крестилась.— Только бы нам пособил бог дожить жизнь по-старому. Вы, молодые, как знаете. А ведь они еще многого не знают. Им придется прокладывать тро­ пы в неизвестное, прорубать просеки сквозь дремучие леса. Хорошо! От одной мысли дух захватывает. Поскорее бы... Ее раздумье прервал неожиданный оклик; — Глафира Ивановна! Голос знакомый, радостный. Она оглянулась. Ее быстрым шагом настигал Кржижановский, в стеганой куртке, в болотных сапогах. Сбоку в охотничьей сетке пока­ чивалась копалуха. — Глеб Максимилианович! — всплеснула руками Глаша.— Как вы легки на помине! А у нас... Пойдемте, пойдемте скорее. Кого-то уви­ дите. — Вы меня заинтриговали. Но я к вам на минутку. — Что за уговоры? Не были целую неделю и...— Глаша умолкла, а потом, вспомнив о деле, спросила тревожно.— Василий Васильевич не вернулся от Ульянова? — Не знаю. Вчера не было. Я ведь... ночевал в здешнем лесу. И до­ ма, несомненно, потеряли меня. Спешу... — Ничего, ничего. Отдохнете. Мы все соскучились по вас. А после сбеда запряжем коня... Глаша взбежала на крыльцо и, распахнув двери, крикнула: — Мамуля! Принимай гостя! Повернувшись, указала в угол: — Ставьте свое ружье. — И снимайте сапоги,— добавила с приветливой улыбкой Кате­ рина Никифоровна, подавая гостю узенькую, уже морщинистую руку.— Снимайте, снимайте. Пусть ноги отдохнут. Глафирочка принесет вам мягкие туфли. — Спасибо. Спасибо. — Без всякого спасиба. И без стеснения. А копалуху стряпка отне­ сет в погреб. Там не испортится.