Сибирские огни, 1965, №6

сарев посмеивался над провинциальными барышнями, которых обяза­ тельно учат игре на фортепьяно, хотя у них больше способностей шить башмаки. А у Саши для музыки не оставалось времени. Вот сейчас она думает о старшем брате. Но в первые пять лет после трагедии ни с кем не могла разговаривать о нем, кроме матери. Даже думать не могла,— душили слезы. «А маме было горше всех.— Анна Ильинична прошлась от стола до двери и обратно.— И как ее душа могла вынести ту страшную боль?». Опять вспомнился Питер. Тридцать первого декабря брат пришел к ней. Она разогрела на печурке пирожки, купленные в магазине... И разве можно было поду­ мать, что они встречают последний для Саши новый год?.. В воскресенье пошли в Петропавловскую крепость. В соборе долго бродили между царскими гробницами. Когда вышли, оглянулись на мрачные стены страшных казематов. Вспомнилось обоим: за этими сте­ нами четыре года сидел их недавний кумир — Писарев. А спустя два месяца... Сашу втолкнули туда. Анна Ильинична прижала платок к глазам и обессиленно опусти­ лась в кресло... ...Восьмого сентября, накануне ее именин, пришло письмо из Шушен­ ского. От Володи! От самого близкого, по его душевным устремлениям, самого дорогого для нее из всех родных, после матери. Анна Ильинична слегка надорвала конверт, но, вовремя опомнив­ шись, подняла черепаховый лорнет, висевший на золотой цепочке, и вни­ мательно осмотрела тыльную сторону. Жандармы вскрывали или нет? Как будто незаметно... Села к столу. Поддерживая лорнет, близоруко уткнулась в письмо, и на ее губах заплескалась улыбка. А когда она дочитала до конца, от­ кинулась на спинку стула и расхохоталась: — Соловьи... Сибирские, курские, волжские. Десять да семь колен... Если бы и прочитали..! Что могла охранка выудить из этих строк?.. Мне и то пока неясно... А на следующий день почтальон принес фрау Елизаровой банде­ роль из Праги. Она догадывалась — книга пришла из Шушенского: конспирация потребовала такого окольного пути! Дрожащими от нетер­ пения пальцами Анна Ильинична разорвала обертку. — Так и есть! Наш Тургенев! — прижала к груди.— Володя дорожил этим томиком. Из всего собрания сочинений взял с собой в Сибирь толь­ ко этот. Что-то для него тут есть близкое... Взглянула на оглавление. Последняя строка — «О соловьях». Про­ бежала по страницам с такой быстротой, с какой, пожалуй, не читала даже писем мужа. И опять рассмеялась: — Соловьи для отвода глаз!.. Осторожно вскрыв переплет, извлекла бумажку, склеенную в не­ сколько слоев. Письмо!.. Клейстер из картофельного крахмала легко растворился в воде, тонкие листы отделились один от другого, а чернила не расплылись, будто строчки были выкованы из железа. «Умеет Володя!..» Спустя несколько минут Анна Ильинична села за письмо к Аксель­ роду, в Цюрих. Сначала — приветы, потом — несколько строк о посеще­ ниях берлинских музеев и библиотек. А дальше, слово в слово, письмо брата.