Сибирские огни, 1965, №6

Анна Егоровна Серебрякова, как всегда, пришла раньше времени и, не торопясь, раскладывала пасьянс на столе, покрытом вишневой бар­ хатной скатертью. Здравствуйте, милейшая!..— Зубатов прижал руку к груди и ед­ ва заметно шевельнул головой, а потом, согрев лицо учтивой улыбкой, спросил: — Что показывают карты? Надеюсь, не дорогу? Мы вас никуда не отправим. Вы, Анна Егоровна, здесь нам всегда вот так,— провел пальцем под розоватым подбородком,— необходимы. Ну, а казенный дом вам неопасен. Остаются — встречи. Вон я вижу... Да, какой-то валет, сказала Серебрякова, подымая карту со стола.— Бубновый. Не знаю кто. — Карты не врут: будут вам встречи и с валетами, и с дамами,— Зубатов опустился в кресло, боком к столу и, полуобернувшись к собе­ седнице, спросил: — Вам не пишет одна... из Берлина? — Елизариха? Конечно, пишет. Не забывает. На этой неделе полу­ чила от нее два письмеца! — О чем же она там? Чем занята эта бестия? — Да вот они.— Серебрякова достала письма из ридикюля и вру­ чила своему начальнику.— Просит нейтральные адреса для переписки. Для связи с заграницей и внутри государства. — Вот как! — Зубатов повернулся к столу всей грудью.— Дадим адреса. С превеликим удовольствием! У одного нашего... неважно у ко­ го. Есть знакомый купец Сапожников. Усердный человек. Запомните адрес: Верхние торговые ряды. И еще найдем для такого дела. — Слово «Москва» в их письмах, в отличие от деловых, будет под­ черкиваться двойной чертой. — Вы — бесценный человек, Анна Егоровна! — Зубатов важно склонил голову.— Спасибо за ревностную службу!.. А теперь скажите,— приступил он к самой существенной части разговора,— что или кого марксята подразумевают под соловьями? — Ума не приложу... Никогда не доводилось... — Ну, как же, «Мамочка»!.. Вся надежда была на вас... EI Зубатов рассказал: Ульянов отправил из Шушенского Елизарихе в Берлин книгу Тургенева, а в письме, посланном особо, написал, чтобы она прочитала рассказ «О соловьях». — И книгу пропустили? — спросила Серебрякова, невольно припо­ дымаясь из бархатного кресла. — Не могли поймать на почте. Неизвестно, через какие промежу­ точные адреса и кем была отослана. Только не им самим: ни на одной бандероли из Енисейской губернии его фамилия в это время не значи­ лась. — А в письме тайнописи не оказалось? — В том-то и дело! Никакой химии не обнаружено, явной шифровки тоже нет. И письмо пошло своим путем... Но строчки о соловьях не дают мне покоя. Сибирские соловьи,— написано там,— отличаются от волж­ ских: у них не хватает в песне каких-то колен. — Видит бог, не знаю,— развела кистями рук Анна Егоровна.— Ни­ когда не интересовалась соловьями... — А может, карты скажут? Раскиньте-ка свой пасьянс... Оба расхохотались. — И поинтересуйтесь Дмитрием Ульяновым,— многозначительно до­ бавил Зубатов,— Вот вам и валет! Карты не ошиблись. Только — бубно­ вый ли? — Скорее трефовый,— Тонкие губы Серебряковой вытянулись в улыбке.— Тоже выпадал в пасьянсе.