Сибирские огни, 1965, №6

Оборвал песню. Из-под пальцев на стол быстро-быстро закапали слезы. — Старуха моя... Степанидушка... Не дожила ты до этого дня... Егор стиснул зубы и пошевелился, чтобы унять дрожь. — Тять, зачем ты об этом? Не надо,— попросила Марья. Макар сохранял деловое настроение. — Так что, Федорыч?!. Отдаешь за нас Марью? Сергей Федорыч помолчал и вдруг громко сказал: — Нехорошие вы люди, Макар!.. И Егор.... тоже ж — Любавин. Кор­ ни-то одни. Не хотел бы я с вами родниться, но... пускай. Видно, чему быть — того не миновать. Макар слегка опешил от такого ответа. Завозился на месте. Егор хмуро и трезво смотрел на пьяненького Сергея Федорыча. А тот помолчал и опять повторил упрямо: v — Плохие вы люди, Егор. Потёмые. •— Тятя!..— начала было Марья. •— Ты молчи! — приказал отец.— Ты ничего еще не понимаешь... * * * Ефим подкрался к маленькому низкому окну. Заглянул с краешка. — Ну? — Здесь. За столом сидят. Слабенькая легкая дверь с треском расхлобыстнулась от пинка... Как чудище — страшное и невозможное — вырос Емельян Сниридоныч в тесной избушке. — Марш отседа!! Первым опомнился Макар. Встал. Не знал, что делать: вылетать сразу или немного поартачиться. Егор сделался белым; сидел, стиснув в руке граненый стакан с са­ могоном, Не шевелился. — Я кому сказал! — рявкнул Емельян Спиридоныч. В тишине, мучительной и напряженной, тоненько звякнул лопнув­ ший стакан в руке Егора. Макар двинулся к выходу. Егор сунул окровавленную руку в карман... Тоже поднялся. Медленно одевались. Слышно было, как со стола мягко и дробно каплет разлитый самогон. Сергей Федорыч забыл закрыть рот — смотрел на Любавиных. Последним на улицу вышел Емельян Спиридоныч. Догнал в ограде Егора, коротким сильным ударом в голову сшиб его с ног. Тот вскочил было сгоряча, но Емельян Спиридоныч еще раз достал его; Егор упал навзничь. Отец прыгнул на него, начал топтать ногами. Оба молчдли. Ефим кинулся сзади к отцу, поймался за руки, оттаскивая. — Убьешь ведь. Убьешь, что ты делаешь?! — дышал он в заты­ лок отцу. Тот легко отбросил его, рванулся опять к Егору. Егор хотел встать, скользил на кровяном снегу, не мог подняться. Емельян Спиридоныч сно­ ва кинулся на него, но в это мгновение страшная, резкая боль в голове заслонила от него свет; никто не заметил, когда Макар выдернул из плетня кол и тенью скользнул к отцу... Емельяна Спиридоныча шатну­ ло, он пошел было задом на посадку, но устоял, закрутил очугуневшей головой, заревел, как недорезанный бык, и двинулся на сыновей. — Поднимайся, Егор. Скорей! — сдавленным голосом торопил Ма­ кар, заслоняя его от отца.