Сибирские огни, 1965, №6

го впервые в «яснодонный, голубоглазый, светлый день» прошел по «строчкам бороз­ ды» «гудящий трактор»: И снова поле озарится:: Из буквы малого зерна На каждой вспаханной странице Взойдут живые письмена, «Последние поэты деревни», как и поэты- «интеллигенты», разумеется, не были — что называется — «ангелами во плоти». Это бы­ ли люди живой и горячей крови, нередко глубоко заблуждающиеся и ошибающиеся. Но они были искренни в доверительном о б ­ нажении своей души, не замалчивали своих сомнений и колебаний. И хотя такая субъ­ ективная честность и искренность не могла избавить их от целого ряда ошибок в оцен­ ке жизненных явлений,— важно, что все они, в конце концов, оказались вместе с революцией и народом, творящим эту ре­ волюцию: Мы шли, как в тумане,— неверным путем, И скованы прошлым, как цепью, А красный Октябрь полыхал огнем Над морем, над лесом н степью. Но ныне Октябрь пламенеет и в нас, С рабочей массой шагаем мы рядом... (Г. Вяткин «Стихи о трудовой интеллигенции») IV В русской литературе XIX в. (писатели- декабристы, Ф. Достоевский, В. Короленко, В. Тан-Богораз, И. Омулевский, В. Михеев и др.) Сибирь изображалась как «страна изгнания» и «кандального звона», скорби и страданий. Писатели Сибири начала XX в., отдавая известную дань литературной традиции, по­ пытались взглянуть на свою родину иными глазами, глазами людей, верящих в ее гря­ дущее, в расцвет этого «края социалисти­ ческого созидания» (М. Горький). Большое место в поэзии Сибири всегда занимала тема природы. В тяготении си­ бирских поэтов к изображению природы нет ничего удивительного, ибо такая при­ верженность, кроме естественных патриоти­ ческих мотивов, вполне объяснима и кон­ кретными социально-историческими обстоя­ тельствами и условиями жизни людей в Сибири, их борьбы со стихийными силами суровой и необузданной природы. Поэзия величественной сибирской при­ р о д ы — главнейшая тема творчества Петра Драверта. Крупный специалист в области метеоритологии и минералогии, оригиналь­ ный художник слова, П. Драверт являет собою тип редкостного симбиоза ученого ц поэта, познавшего «счастье огневых при­ косновений открывающейся тайны» в столь различных сферах творческой деятельности человека. Русская литература знает приме­ ры такого взаимопроникновения и взаимо- обогащения науки и поэзии в лице М. Л о­ моносова и В. Брюсова. Но если В. Брюсов шел от поэзии в науку и отстаивал право поэта «стоять на уровне современного науч­ ного знания», то П. Драверт, как и М. Л о­ моносов, шел от науки в поэзию, считая возможным и необходимым выражать от­ крытия, мысли, чувства ученого языком поэзии. В этом отношении и у М. Ломоно­ сова, и у П. Драверта были и более дале­ кие предшественники,— вспомним хотя бы «Труды и дни» Гесиода и «О природе ве­ щей» Лукреция. И научно-исследовательская работа, и художественное творчество П. Драверта связаны с Сибирью. Поэт прямо заявлял, что все его стихотворные строки рождены любовью к «великой Сибири». Тебе одной мои напевы,— Стране холодной, но живой... Открыв «неизвестный еще элемент в енисейском берилле», Драверт-ученый дает ему поэтическое название — Сибирий — «в честь его материнской страны» и пишет вдохновенную оду, прославляющую творче­ ский разум человека. Даже любовь к жен­ щине неразрывно сливается у поэта с лю ­ бовью к сибирской природе: Слились в моем воображеньи И ты, и край тебе родной. А в стихотворении «Ягоды тундры» жен­ щина и появляется лишь для того, чтобы увенчать победу сибирской «оранжево-ж ел­ той морошки» над пышными плодами юга: Только здесь на просторах Сибири, Наклонившейся к тундрам великим. Зреют лучшие ягоды в мире. Ароматом проникнуты диким... Точное и глубокое знание ученого, слов­ но острым скальпелем анатомирующего глубь веков и суть явлений, и — незауряд­ ная фантазия поэта, умеющего просто и художественно передать свои впечатления исследователя и путешественника,— этот ценнейший сплав рождает интересные и оригинальные стихи, в которых не знаешь, чему более удивляться — силе ли анализи­ рующей мысли ученого или яркой поэтиче­ ской образности художника. Кому из нас в детстве не приходилось, «склонясь на низкую пахучую траву», при­ стально вглядываться, «вникать» «в пестро­ ту зеленого узора»? И не оказывалась ли она в нашем воображении, в «грезах ная­ ву» каким-то странным, девственным, экзо­ тическим лесом, населенным сказочными «чудовищами»?. Но прочитайте под этим углом зрения стихотворение П. Драверта «В прошлом», и вы увидите, насколько ши­ ре и больше видит острый глаз ученого и поэта! Перед его взором — не только флора и фауна далеких времен во всей яркости и многообразии, но и, словно высвеченная из тьмы веков, красочная картина из истории человечества, в которой прошлое и настоя