Сибирские огни, 1965, №6

Замечательно! Первый гость по-особому дорог и приятен! Дальше Глеб сообщал, что его невесте Зинаиде Павловне Невзоро­ вой, наконец-то, объявили приговор. Это всё-таки лучше, чем мучитель­ ное неведение да подписка о невыезде. Да, лучше неопределенности. Он по себе знает. А Наде, что же, все еще не объявили? Ведь обе девушки сидели по одному и тому же делу «Союза борьбы». Невзорову на три года в Архангельскую губернию! «Почему на архангельский север?.. Так «повелел» «маленький пол­ ковник», коронованный жандарм, черт бы его побрал!.. Но Зинаида Павловна могла бы... А дальше, как раз, об этом. Вот: «Подала проше­ ние министру. Надеется, что север заменят на Сибирь...» Конечно, за­ менят. Почему им не заменить? Сибирь дальше, можно ссыльную упря­ тать понадежнее... А мотив у нее самый убедительный: едет к жениху. К Глебу. Какая она умница!» Владимир Ильич снова уткнул глаза в письмо. — Что? Что? «Дала подписку вступить в законный брак».— Отки­ нувшись на спинку стула, он расхохотался.— Подписка о выходе за­ муж!.. Чего только не придумают полицейские крючки! Ведь надо же дойти!.. Герцен тысячу раз прав: в царской полиции самые крепкие крючкотворы на свете! Лезут в душу!.. Не выпуская письма из руки, Владимир Ильич подпер щеку согну­ тыми пальцами и задумался: «А Надя?.. Что же с ней?.. Невзорову держали в Петропавловской крепости. Ей, по всей видимости, приписали связь с провалившейся Лах- тинекой подпольной типографией народовольцев. Там были изъяты брошюры, прокламации... А Наде могут дать меньший срок. Хотя едва ли? Три года — это у полиции вроде какого-то каббалистического счета. Три, пять, десять...». Хлопнул ладонью по столу и снова — за письмо. В конце его — долгожданные строки. О ней! О Наде! Хотя и скупые, но самые вол­ нующие. «Крупская ждет приговор со дня на день. Если запишут на север, тоже будет перепрашиваться в Сибирь.» Но почему же Глеб написал так кратко? Неужели он по себе не чувствует? Ведь тут каждое слово дорого! Владимир Ильич не мог усидеть на месте, газетой прикрыл не­ законченную статью и, на ходу застегивая пальто, вышел из дому. Приедет Надя!.. Захотелось скорее поделиться радостью с Промин- скими. Они поймут. Нет, рассказывать еще рано. Тут же столько неопределенности: если Надя подаст прошение, если ей одну губернию для ссылки заменят дру­ гой... Сплошные «если». И всё-таки он рад. Впервые здесь так рад! Вот и в природе перемена. Самые короткие дни в году были сумрачными. В начале зимы кру­ жились метели, и каждое утро небо оказывалось затянутым серой плен­ кой. Потом навалились морозы да с такой густой туманной дымкой, что можно было заблудиться во дворе. Выйдешь на улицу, и кругом тебя как будто нет ничего, кроме единственного дома, возле которого стоишь. Обо всем остальном можно только догадываться. Часто и отрывисто по­ скрипывает утоптанный снег — кто-то из соседей гонит скот на водопой. Протяжно заливаются скрипки — это возвращается обоз с сеном или со ­ ломой. Холодно позвякивают дужки ведер на коромыслах — женщины спешат за водой... Где-то пощелкивают от мороза углы домов, на Шушенке с треском колется лед, оседая всё ниже и ниже. А может, на Енисее? В такую пору в бору упадет с сосны ком снега и то слышно.