Сибирские огни, 1965, №6

Приезжие были в сапогах. Под ногами у них по зимнему громко взыкал снег. Подошли к высокому дому с веселым писаным крыльцом. Подня­ лись. Елизар, не вынимая из карманов рук, ногой толкнул дверь сеней (видно, считал, что положение председателя не позволяло ему иначе открывать двери). Завидев чужих, из избы в горницу козой шарахнула молодая девка в спальной рубахе. — Кобыла старозаводская,— строго заметил Елизар. — Откуда ж она знала! — вступилась за дочь хозяйка, пухлая, с заспанным лицом, баба. — Еслив не знала, так надо весь день нагишом ходить? — Так уж — нагишом! — откликнулась из горницы девка. — Вот тут остановитесь, товарищи,— обратился Елизар к приез­ жим.— Это мой брат здесь живет. — У тебя другого места нет, кроме брата! — обернулась баба,— К себе-то почему не ведешь? Елизар скрипнул новыми настывшими пимами, смерил угрожаю­ щим взглядом хозяйку и выразительно постучал себя по лбу. — Граммофон. Та сердито махнула рукой и принялась за тесто. — Вот здесь, значит, остановитесь,— снова обратился Елизар к старику и парню. Они терпеливо стояли у порога; старик протирал концом потертого шарфа очки, а парень незаметно поводил плечами под легким кожаном и переступал с ноги на ногу — видно, промерз. —■ Немедленно истопишь баню! — приказал председатель, снова решительно повернувшись к хозяйке. — Приедет хозяин, затоплю,— все так же непримиримо ответила та, не оборачиваясь.— Не шуми тут много. Елизар вконец обозлился, но строжиться перестал — опасался, что эта дура выкинет что-нибудь похлеще. Спросил: — А он иде? — Сено увезли продавать. — A -а... Ну, значит...— Елизар повернулся к товарищам, которым хотел угодить,— значит, к вечеру вам тут баньку истопют. Это с дороги полезно.— Он изобразил улыбку, с которой деревенские люди разъяс­ няют городским общеизвестные истины. Старик, устраивая на нос очки, согласно кивнул головой — дескать, полезно. — А я, значит... это, побежал.— Елизар пытливо заглянул стари­ ку в глаза и ушел: так, кажется, и не понял — угодил или нет? Старик спокойно разделся, прошел к лавке, сел. Парень тоже за­ скрипел тужуркой, с удовольствием стаскивая ее. — Тебя как называть можно? — спросил старик, глядя на хозяйку поверх очков. — Агафьей. — А меня — Василий Платоныч. А его вот — Кузьма. Фамилия у нас одинаковая — Родионовы. — Сын, что ли? — Племянник. Ты не сердись на нас. Мы ненадолго. — Чего там,— примирительно сказала Агафья. Ей, зидно, понра­ вился старик. Из горницы вышла девка в пестром^ ситцевом платье крепкая, легкая на ходу, с маленькой, гордо посаженной головой.