Сибирские огни, 1965, №5

Костя, протирая маленьким кусочком ветоши затвор, на чем свет стоит, проклинал скупого старшину, который выдал нам очень мало ре- тоши. —•Слушай, Костя, у меня идея. Давай ножницы. Сейчас мы очень просто решим обе проблемы. Ножницы быстро нашлись, и наши мучения кончились. Однако опе­ рация не прошла незамеченной. Вечером, как только мы легли, нас сроч­ но поднял дежурный и сообщил, чтобы мы шли к старшине роты. — Снимайте гимнастерки! — приказал старшина. Он грозно уставился на наши рукава. — За порчу казенного имущества по трое суток ареста. Оправдываться было бесполезно, и мы отправились на гауптвахту. Старшину у нас в роте не любили за мелкие придирки, подхалимаж перед высшим начальством и высокомерное отношение к нам. Все были очень довольны, когда его сняли. Последний раз мы виделись с Костей в 1934 году, когда разъезжа­ лись по частям с назначениями. Потом, через несколько лет, я узнал, что он стал летчиком, а на фронтах войны уже командовал авиаполком. Костя Пильщиков, дружище золотых юных лет, так смелей же входи в мою комнату в доме над Эльбой! Как ты мог даже подумать, что я те­ бя не узнаю, а тем более не пожелаю признать в чужой военной форме? Снимай ее, Костя, облачайся в мою гимнастерку, галифе, ведь тебе даже звезд на погонах не надо уменьшать. Все нашлось у меня для друга — и одеть его, и накормить, а особен­ но же много у нас было общих воспоминаний. Ожили перед нами неза­ бываемые дни, наполненные настойчивой пытливости, молодецких про­ делок, горячего труда во имя заветной мечты. Костя погостил у меня всего один денек. Я помог ему добраться до города, в котором можно было сесть на поезд. Он торопился домой, на Родину, — там о его судьбе ничего не знали. Рассказы Пильщикова о лагерной жизни в плену, о трудном пути следования под охраной конвоев снова заставили меня думать о Бабаке, о его участи. Где он может быть? Если он жив, то как его разыбкать? И его тоже, наверно, после освобождения ведут под строгим надзором вооруженных часовых, заставляют спать на земле, в лагерях для отдыха. По дорогам Германии в это время следовало много колонн бывших военнопленных, гражданского люда, освобожденного из западных зон. Я и раньше не пропускал ни одной такой колонны, чтобы не спросить, нет ли среди них летчиков. Однажды мне передали в Ризу, что какой-то человек, шедший в длинной веренице военнопленных, крикнул проезжав­ шим навстречу летчикам: «Скажите Покрышкину, Бабак в Чехосло­ вакии». Дошедший до меня через третьих лиц этот возглас не развеял тра­ гической безвестности о судьбе Бабака. Я пригласил Трофимова, Сухова, и мы в воскресный день поехали на машине вдогонку неизвестной колонне. В Чехословакии объехали несколько лагерей, расспрашивали о лет­ чике. Кое-где нам вообще не отвечали на наши расспросы, другие кон­ войные начальники, взглянув на мои погоны и на звезды, искренне при­ знавались, что такого, — капитана, Героя Советского Союза, — среди своих не замечали. К вечеру мы подскочили еще в один пересыльный пункт. Часовой, охранявший ворота изгороди из колючей проволоки, не пропустил нас. Мы вызвали начальника. , —. Летчики есть, — с гордостью сообщил он. — Один из них осто­ чертел мне своими домогательствами. Выдает себя за Героя. Видали мы их!..