Сибирские огни, 1965, №5

ча наших частей и войск союзников, молниеносное окружение и разгром остатков немецких дивизий, все события сами подводили к мысли о том, что Германия вот-вот должна объявить о своей полной капитуляции, но . пека этого не было. Слово «капитуляция» теперь означало конец войны, оно должно было возвестить всему миру, что гитлеровской Германии больше не существует, что на земле начинается новая жизнь, что больше мы не будем взлетать в воздух, чтобы подставлять себя под зенитные трассы и снаряды и стрелять самим, что уцелевшие в этой страшной бойне могут сказать: мы живы! Восьмого вечером у меня на квартире собрались почти все мои бое­ вые друзья-ссратники. Выпили по чарке, вспомнили худшие времена. Ан­ дрей Труд спел под аккомпанемент гитары, добытой им где-то в брошен­ ном доме, нашу знаменитую полковую песенку «Ястребки». Мы все под­ хватывали припев, с прежним фронтовым энтузиазмом произносили сло­ ва: «Завтра утром снова в бой», но знали, что никаких боев в воздухе -завтра уже не будет. Разошлись к полуночи. Я лег и очень быстро уснул. Сквозь сон услы­ шал выстрелы. Не поднимаясь, пытался понять, что бы они могли озна­ чать. Стрельба с каждой минутой нарастала. Перепалка шла совсем ря­ дом с моим домом и где-то дальше, далеко. Что это такое? — спрашивал я себя, одеваясь в темноте. Неужели еще какая-то бродячая группа, вы­ ходя из окружения, напоролась на наш гарнизон? Не должно быть. А что. если все это связано с этим заводиком? Я запретил впускать и выпускать людей, а кто-то из владельцев решил дерзнуть — силой увезти свое иму­ щество, и вот перестрелка, бой. Непонятное всегда очень настораживает, заставляет теряться в до­ гадках. Я с опаской посмотрел на открытые настежь окна — не залетели бы сюда шальные пули. Небольшое удовольствие попасть под них, когда не сегодня-завтра настанет перемирие. Слышу — уже стреляют из пулеметов, установленных на самолетах. Уже «дудукнула» пушка! Где-то, не в нашем городке, отозвалось орудие! Настоящий бой... Видать, крупные силы выходят из окружения. Возможно, выброшен десант. Вот тебе и капитуляция. Пригибаясь, я по­ дошел к телефону. Я только поднял трубку, как в ней раздался сигнал. Я откликнулся. — Товарищ комдив, война кончилась! — воскликнул молодой голос.— Мир, товарищ полковник! Мир!! Мир!!! Вы слышите?.. — Слышу, — ответил я, чувствуя, как все мое существо радостно освобождается от чего-то незримого и тяжелого, постоянно ощущавшего­ ся все эти долгие годы войны. — Спасибо. Я положил трубку, вздохнул и опустился на стул. Понимал, что уз­ нал о том, чего все мы ждали с минуты на минуту, в чем не сомневались. И все же действие слов — «конец войне, мир!» — было невыразимо могу­ че, оглушительно. Почему же в это неповторимое мгновение я сижу один, в темноте? Я бросился к выключателю, зажег лампу и выглянул в окно. Все небо, весь простор были расчерчены трассами пуль, очередей, ракетами. Пальба изо всех видов оружия нарастала. Я тоже достал пи­ столет и несколько раз выстрелил из окна вверх. Звонил телефон. Поздравляли из шестнадцатого. Трубку передава­ ли из рук в руки. Я слышал голоса Вечкалова, Трофимова, Сухова, Бе­ резкина, Труда, Бондаренко, Вахненко, поздравлял их. Потом звонили Абрамович, Мачнев, звонил Бобров, Вильямсон... Я добился до Утина, до Красовского, поздравлял их. Стрельба не утихала. Я вышел на улицу, встречал своих, чужих людей, жал им руки.