Сибирские огни, 1965, №5

Скот! Брошенные в каждом дворе коровы, телки, овцы мычали, блеяли. Эти звуки усиливали впечатление опустошенности, от которой становилось нестерпимо жутко. 1 В доме мы увидели старика, сидевшего у печки. При нашем появ­ лении он поднялся. Его болезненно красные глаза слезились, в руках он держал по поленцу. Хозяин смотрел на нас, неподвижный, замерший от страха. В доме все говорило о том, что отсюда в панике бежали все остальные его жильцы. — Здравствуйте! — сказал я громче, чем нужно: почему-то решил, что старик глухой. Невольно я улыбнулся от того, что в первом доме немцев, куда во­ шел, встречаю лишь единственного, брошенного всеми, беспомощного старика, а готовился встретить врага. И старик улыбнулся, закивал го­ ловой, словно его вдруг отпустил давно сковывавший паралич. Руками, в которых он продолжал держать поленья, он принялся протирать сле­ зившиеся глаза. Я стоял перед ним и силился добыть из своей памяти немецкие сло­ ва, которые когда-то заучивал. Услыхав родную речь, старик совсем про­ светлел. Я путанно спросил об аэродроме, о самолетах. — Флюгплац дорт! — вoqкликнyл старик и показал рукой на окно. Я обрадовался. Значит, аэродром есть! Я пригласил старика по­ ехать с нами. Он бросил поленья, надел поношенный плащ и пошел за мной к машине. Мы поехали в том направлении, куда он указывал. За ближайшим лесом мы очутились на поле, среди которого стояло несколько «Фоккеров». Никакой бетонированной полосы нет, но я был доволен и этим полем, присыпанным снегом. Не знаю сам, почему я по­ верил, что здесь нет минных сюрпризов, и, несмотря на ворчание Васи­ лия, мы объехали ц осмотрели весь аэродром. Завезя старика домой, направились на большую дорогу. Нам опять предстояло проехать лесом то место, где видели немецких солдат. Мы оба помнили об этом, но говорить об опасности было излишне — и я, и шофер одинаково сознавали, что означало для всей дивизии наше не­ медленное возвращение. Некоторое время в пути я думал о старом немце, указавшем аэро­ дром. Не очень ли доверчиво отнесся к нему? Не сообщит ли он сразу об этом своим, когда увидит наши самолеты? Тут же отмахнулся от этих подозрений. Его старческая фигура, скрюченные, синие руки без перча­ ток, его суетливое старание, его одиночество в пустой деревне, среди жуткого рева скота, не вызывало ничего, кроме сочувствия к нему. Кого он считает теперь виновным за все то, что видит своими гла­ зами вокруг? Своих сыновей, которые бросили его здесь? Сыновей... Ес ­ ли они были, то, может быть, это они вдавлены гусеницами танков в ,снег, в землю здесь, у Одера, или раньше — под Сталинградом. Он дол­ жен считать виноватым за свою судьбу Гитлера, фашистов, обманув­ ших весь немецкий народ. Вот и лес. Василий склонился к баранке. Я тоже смотрю только впе­ ред. Поворот. Уже близко то место, где мы видели солдат. На снегу по-прежнему один-единственный след нашей машины. Он вырисовывает­ ся в свете фар. Василий не сбавляет скорости, понимая меня по взгляду. Приближаемся — в кювете грузовик, дальше — второй. Пробитое пуля­ ми стекло, убитые. Я не имею права останавливаться, осматривать, еще раз испыты­ вать свою судьбу. Сообщу об этом нашим в первом же населенном пунк­ те. А сейчас скорость, скорость, Василий! След других оборвался здесь. Наш пока стелется дальше.