Сибирские огни, 1965, №5

Гудел барабан, резко брали высокие ноты трубы. Но для танцев такая музыка была подходящей. Здесь когда-to гремели мазурки, те­ перь танцевали вальсы, фокстроты. Но это не удовлетворяло наших рьяных чечеточников. Давай «Сербияночку»! — потребовал Андрей Труд. Когда этот лихой танец вовлек многих парней и девушек, когда барабан уже не в силе был заглушить топот ног, позвякиванье медалей, горячие восклицания, я вдруг заметил Клубова. Он стоял один, присло­ нясь к стенке. Его обожженное лицо при тусклом свете было грустным. О чем он думал? Я никогда не видел его таким отрешенным от всех, таким сосредоточенным на чем-то внутри себя. Неужели человек спосо­ бен предчувствовать несчастье? ,ф Почему я в тот вечер не подошел к нему, не заговорил с ним, не раз­ веял его мрачные думы? Дома я долго думал о нем, старался представить себе этого челове­ ка после войны, в семье. Счастье мирной жизни Клубов уже оплатил тяжелыми испытания­ ми. Ребята рассказывали, как трудно он перенес ожог лица. Оно все бы­ ло забинтовано. Кормили его друзья — заливали ему в рот, сквозь про­ резанный бинт, жидкую пищу. Девятнадцать лет спустя я прочел в книге Юрия Жукова «Один «МИГ» из тысячи» о том, что говорил ему Александр Клубов в свою предпоследнюю ночь. Его высказывания напоминали исповедь человека перед друзьями, перед Родиной. «Нашему народу не нужно с нас, лет­ чиков, иконы писать. Ты так о нас расскажи, чтобы любой школьник про­ чел и подумал: «Да, трудное это дело. Но если с душой взяться...» Он был чистый, могучий человек... Да, я говорю наперед, он был... Если бы его не подвела машина... Но он погиб. Нелепо и трагически погиб. В самолете, на котором он тренировался, отказала гидросистема. Я видел, как Клубов раз зашел на посадку и не сел. Наверно, не выпу­ стились закрылки, уменьшающие скорость, и он проскочил «Т». Когда он пошел на второй круг, я уже не мог заниматься ничем другим и напряженно следил за ним. (Я был тогда в штабе корпуса, обсуждал оперативные вопросы). Над крышей как-то тревожно прогу­ дел «Лавочкин», набиравший высоту. Через несколько минут он опять зашел на посадку. И-на сей раз он немного перетянул, но колеса шасси уже «схватились» за землю, помчали. Я, увидев это с машины, вздох­ нул облегченно и уже подумал, что зря волновался. Когда с самолетом в воздухе не все в порядке, тебе на земле кажется, это ты летишь в нем. — Он скапотировал!! — закричал шофер. Я успел увидеть, как самолет медленно переворачивался «на спи­ ну». Когда мы подъехали к месту происшествия, Клубов лежал под са­ молетом. ' » Мы извлекли его оттуда. Он еще дышал. Приехавший врач спасти его не мог! Ему покорялось огромное небо. А торфяное болото, в которое въе­ хал самолет и увяз колесами, принесло ему гибель. Вся дивизия оплакивала Клубова. Он лежал в гробу, установлен­ ном перед «ЛИ-2», на котором мы должны были перевезти его во Львов. Все техники, летчики сошлись сюда, чтобы проводить товарища в по­ следний полет. Над нами с грохотом проносились истребители, стреляя в воздух длинными очередями из пушек и пулеметов. Казалось, они пы­ тались растерзать пулями и снарядами саму смерть, впервые навестив­ шую полк после того, как он остановился в селе у Вислы. Она отступала