Сибирские огни, 1965, №5

— Ой, что же вы сразу не сказали, что вы — это вы! Через минуту новый постоялец стоял на пороге люкса и, растроганно глядя на букетик искусственных цветов, говорил: — Мне много рассказывали о гостеприимстве сибиряков, но такого я не мог себе даже представить. А еще через минуту у двери номера выстроились почитатели. Целых пятеро. И один из них попросил: — Товарищ Бабкин, у нас там все готово, и если вы не возражаете, можно пойти прямо сейчас. — Я сегодня на положении Чацкого,— улыбнулся Бабкин,— с корабля, как говорится, — на бал. Прямо как во сне. И потер руки, предвкушая, как видно, праздничный ужин. Они вышли из гостиницы, пересекли улицу и спустились по массивной чу­ гунной лестнице на лед реки. Впереди дымилась морозным туманом большая прорубь. — Раздевайтесь,— предложил товарищу Бабкину один из сопровождающих. «Вот это влип,— сказал себе товарищ Бабкин и зажмурился. — Какой глу­ пый конец!» Когда же он открыл глаза, на льду чернела лишь груда одежды — нет, не его одежды, а тех пятерых, что его сопровождали. Сами же они бултыхались в проруби. Над рекой звенела песня: Ты не бойся ни жары и ни холода, Закаляйся, как сталь... Товарищ Бабкин содрогнулся, а из проруби позвали: — Иван Петрович, или вас зря называют королем «моржей»? Что же вы медлите? — Но я же вовсе не Иван Петрович, — попятился от проруби товарищ Баб­ кин, — и тем более никакой не король, а — трудящийся. А зовут меня Аркадий Алексеевич. У ж не обессудьте. А в это время почтальон доставил в гостиницу новую телеграмму: «Сижу Братске тчк Погода нелетная тчк Номер разбронируйте Бабкин». Н. Б о р о д к и н ОСЕЛ И ЦВЕТЫ Каким путем — судить не смею, осел попал в оранжерею и, прошатавшись два часа, в хлев воротился. — Ну, доложу вам, чудеса! — друзьям рассказывать пустился. — Об этих самых о цветах слыхал я сказок разных тыщи: «Цветочки — ох, цветочки — ах, ценнее нет духовной пищи!» По сути же цветы, о коих вся молва,— обыкновенная трава! Понятно, отчего с Ослом такой конфуз. Цветы он пробовал на вкус...