Сибирские огни, 1965, №5

яовенная плащ-накидка. В то время та­ кие носили и солдаты, и офицеры. Шолохов и пожилой солдат с густыми рыжеватыми усами сидели на ящике из- под гильз, парень лет двадцати — пле­ чистый, с белесыми бровями, тоже в плащ-накидке — стоял у стены окопа, облокотившись на ствол противотанково­ го ружья. На шее у парня автомат, у ног — штук пять-шесть гранат. Усатый тихо, нажимая на «о», гово­ рил: — Оно как кому повезет, однако... Мы вот с Митькой — сын это мой — уже четыреста шестнадцать ден воюем, и — ни царапины. А другой, гляди, только придет в роту, и пульнуть-то по фрицам не успел — уже готов. Вот оно как... А ты кто ж будешь-то? Партей- ный инструктор? — неожиданно спросил •он у Шолохова. — Да что-то вроде этого, — сказал Михаил Александрович. И в свою оче­ редь спросил: — По Сибири своей, небось, истоско­ вались? Солдат ответил не сразу. Вытащил из кармана кисет с махоркой, зажал ■его меж ладоней и долго сидел, глядя в землю. Потом лицо его тронула улыбка. — По Сибири, брат, тоскует не толь­ ко сибиряк. Кто хоть раз побывал в тай­ те нашей — навек к ней припаивается. А уж о нас, сибиряках, и говорить не­ чего. Тело вот тут, а душа там. Спроси •вон у Митьки, он скажет. Молодой солдат вздохнул, коротко подтвердил: — Батя правду говорит... Солдат, пошарив по карманам, спро­ сил у Шолохова: — Газетки на пару закруток не най­ дется? Газеты у Михаила Александровича не было. Солдат досадливо поморщил­ ся, но Митька в это время шагнул к от­ цу, подал ему небольшую книжонку. — Возьмите, батя. Бумага тут как га­ зетная. Хороша. Солдат взял книжонку, сердито бро­ сил сыну: — Ошалел ты, что ль! Такую книж­ к у — на закурки. Соображать надо, од­ нако. — Прочитали ведь, — виновато за­ метил парень. — Два раза... — Два ра-аза! — солдат разгладил книжку, протянул, ,не выпуская из рук, Шолохову. — Читал? «Наука ненави­ сти»! Это, милый, такая наука, что без нее нашему брату никак нельзя. И писал эту книжку не простой человек... Душа у него солдатская, понимаешь? Он вот по окопам, как ты, запросто. Приходит, садится, говорит: «Покурим, братцы? У кого покрепче?» Кто с ним один раз потолкует, век помнить будет. Душа-а... Шолохов, взглянув на меня, по-добро- .му усмехнулся одними глазами. Как бы между прочим спросил у солдата: — Сам-то не толковал с ним? — С ним? — солдат бросил корот­ кий взгляд на сына и ближе придвинул­ ся к Михаилу Александровичу. — Вот так сидели — рядом. Спроси кого хошь. Говорю ему: приезжай, слышь, в Си­ бирь. Напиши, говорю, про наш Енисей, про тайгу нашу матушку. Роман полу­ чится — ахнут люди. Приеду, говорит. Вот войну — побоку, и сразу — в Си­ бирь. Напишу, говорит, роман... Митька поправил на шее автомат, как-то смущенно, с легкой укоризной сказал: — Ба-атя!.. Видно, знал парень безобидную сла­ бинку отца присочинить, прихвастнуть маленько. — А чего — батя! — отмахнулся солдат. — Помалкивай. Брехать, что ль, буду. Он мне книжку даже пообещал. Пришлю, говорит, с этим... как его... энтографом. Што, значит, лично от него. Понял? Вот те и «ба-атя»... Со стороны немцев охнуло. Потом еще раз, и еще. Низко, над самой головой, просвистели снаряды. С левого фланга гавкнули минометы. И опять — пушки. В десятке шагов вздыбилась земля, буд­ то смерч прошел рядом. Пахнуло гарью, волна ударила в стенку окопа, швыр­ нула Митьку в сторону. Он поднял­ ся и, слегка побледневший, спросил у отца: — Началось, что ль? Солдат кивнул: — Пожалуй, — и, взглянув на нас, добавил: — Вам бы убраться, однако. Пока не поздно... А ты, Митька, приго­ товься. Гранаты где? Диск запасной до­ стань. Пушку свою в сторону отложи — танки сейчас не пойдут. Старый боец и сам начал готовиться к своей солдатской работе. Делал все не спеша, спокойно, с привычной сноров­ кой. Надел каску, застегнул старенькую гимнастерку на все пуговицы, подтянул голенища кирзовых сапог. Потом выта­ щил из кармана тряпицу, протер ею мушку винтовки и сдул с нее прилип­ шие ворсинки. О нас он, было похоже, забыл. А Ми­ хаил Александрович смотрел на пожи­ лого солдата и его сына с таким при­ стальным вниманием, точно навсегда хо­ тел запомнить. В его как-то по-особен­ ному оживших глазах было не просто внимание и любопытство, нет, в ту минуту мне показалось, что Шолохов сам готовится к этому бою, он словно стал вот таким же солдатом, как эти двое. Справа застрекотал пулемет. Длинная очередь вспахала землю сзади окопа, у траншеи. Солдат пригладил усы, поднял винтовку, положил ее на бруствер. И осторожно высунул голову. Пулемет продолжал строчить. — Эх, ты, зацокотал! — зло прогово­ рил солдат. — Скотина И прищурился, ища цель. Нашел.