Сибирские огни, 1965, №5

Сколько их осталось задуманных и ненаписанных стихотворений! На грязной лестничной площадке — телефонная будка. Теперь здесь телефон-автомат, — говорит Светлов. — А когда-то это оыл единственный телефон на все общежитие. Отсюда мы звонили в издательст­ ва, звонили любимым, назначали свидания. К этому телефону однажды подозва­ ли меня, я услышал голос Маяковского. Маяковский— это, может быть, самбе светлое в моей жизни... Давай позвоним отсюда кому-нибудь! Во времена моей мо­ лодости набирали четыре цифры. И ты набери четыре. Набираю. Телефон молчит. — Не отвечают? В прошлое дозвониться невозможно... — и грустное раз­ думье звучит в его голосе. За одной из дверей слышатся раздраженные голоса — ссора. — Знаешь, ссоры в коммунальной квартире происходят не от романтики, а ют реализма. Стоило бы этим озлобленным соседям подумать о том, что у каждо­ го человека есть своя долгая и задушевная жизнь, им бы и в голову не пришло, что жить надо обязательно в отдельной квартире. — И, помолчав, добавляет: — Коммунизм — это желание приобрести соседей. Это желание присоединить свое одиночество к одиночеству соседа... Так-то, старуха... А теперь поедем выпьем за твое здоровье, все-таки день рождения! Этот день, и вправду, запомнился мне на всю жизнь. * * Вернувшись в Москву, звоню ему по телефону: — Может быть, встретимся вечером? — Вечером я занят. Купил самую большую на свете индейку и пригласил гостей. Ко мне придут все лифтерши нашего дома со своими мужьями. На следующий день спрашиваю, удался ли пир? — Конечно! Было так интересно. Как много на свете хороших людей и как им еще трудно живется! Послушай, что я придумал: официанта райпищеторга обязали быть официантом на Олимпе. «Им, богам, хорошо, —- жаловался офици­ ант. —- А меня-то трест послал на высоту по службе, а на высоте чаевые дают облаками. А у меня двое детей...» * * Болезни никого не щадят. Для них не существует хороших и плохих людей, талантливых и бездарных. В январе 1964 года Светлова увезли в больницу. Де­ вять месяцев он мужественно боролся со смертельной болезнью. Много работал и, как всегда, шутил. Невеселые это были шутки. — Позови сестру, надо сделать укол. Эх ты, доля, моя доля, Доля промедолья... Входит сестра с круглым лоточком, прикрытым марлей, на котором ле­ жит шприц. — Ну что, взяла свое лукошко и пошла по ягодицы? * * •* За несколько дней до смерти он сказал сыну: — У здешней няни есть внук. Ему шесть лет. Возьми его, поезжай с ним в «Детский мир» и купи ему все новое: ботиночки, пальто, костюм. Старухе будет приятно.—-И добавил еле слышным от слабости голосом:— Как легко быть Гарун- аль-Рашидом, а мы почему-то это делаем так редко!